Что же сегодня вечером произошло? Переходы во времени наверняка не могут оставаться без последствий для организма. Прошла всего неделя, и вот первый сигнал.
С раннего утра небо было затянуто тяжелыми грязными тучами. Они двигались медленно, как будто осторожно наползали на землю, пытаясь подмять под себя все, что на ней было. Частые порывы ветра, лишь только подняв с дороги пыль, тут же угасали, не решаясь устроить настоящую бурю.
Малышев уверял, что сто верст до Можайска верхом на лошади покажутся легкой развлекательной прогулкой. Стас поверил ему, хотя до этого дня ни разу в жизни не сидел в седле. И зря поверил. Четыре часа верхом… Сейчас Стас чувствовал, что у него отваливается седалище.
Навстречу проехал одинокий всадник. На нем, как и на Малышеве и его ключнике, была чуга — верхняя одежда для путешествий верхом на лошади. Узкий кафтан с рукавами до локтя с поясом, за который закладывался нож, а на груди — перевязь с дорожной сумой. Все было украшено нашивками и кружевами.
День клонился к вечеру.
Пристань была в шести верстах выше Можайска. Еще издали Стас заприметил литовский торговый корабль, стоявший рядом с московскими плотами. Погрузка товаров подходила к концу. Проворные мужички заносили на корабль тюки с кожей, опечатанные восковыми пломбами. На пристани стояли Егор, купец-литвин и трое его помощников. Егор с купцом о чем-то спорили, оживленно размахивая руками. Трое помощников купца изредка качали головами, очевидно, подтверждая слова своего хозяина. Увидев Малышева, Егор махнул на купца рукой и широкими шагами направился к хозяину. Стас и Малышев спешились. Стас принял поводья второй лошади.
— Фрол Емельянович, — крикнул Егор еще издали. — Все как ты и думал. Не хочет платить литвин. Говорит, в Москве ему другие товары показывали.
А те, что на корабль погрузили, дешевле стоят. И воск плохой, и кожа старая.
— Так зачем же он грузил, если товары не те? — спросил Стас.
— Да те товары, и он не дурак, — ответил Егор. — Я слышал про него. Он всегда так цену сбивает. Товары на корабль капитан грузит, а он или с немочью на лавке валяется или уедет куды-нито. А появляется, когда уже погрузка заканчивается. Зайдет в трюм, проверит товар и начинает орать, что его обманули, качество не то, так что цену сбавляй. А нет, так он тебя мошенником назовет. И с тобой никто дело иметь не будет.
— Ну так скажи ему, что я…
Малышев недоговорил. Купец, сошедший с пристани следом за Егором, поднялся по лестнице на невысокий холм и, подойдя к Малышеву, остановился, заложив руки за спину.
