За столом сидел рослый крепкий мужик лет сорока пяти, очевидно, он и был хозяином дома. Стас осмотрелся в избе, нашел образа и трижды перекрестился, еле слышно бормоча: «Господи, помилуй», после чего поздоровался с хозяином.
— Проходи, чего же у порога стоять, — сказал Малышев, поднимаясь из-за стола.
— Спасибо, — сказал Стас и сделал несколько шагов к хозяину дома.
Егоров осмотрелся и на удивление не заметил безделиц, которыми обычно украшались дома богатых людей: серебряные яблоки, костяной город с башнями…
— Малышев меня зовут, — как показалось Егорову, со значением сказал хозяин кошеля. — Слыхал, наверное?
— Нет, — Стас отрицательно покачал головой.
— Да быть такого не может, — улыбнулся Малышев. — Фрол Емельянович…
Меня вся Москва знает. И во Пскове, и в Новгороде…
— Я нездешний.
— Как же ты меня нашел?
— Не искал я тебя. Случайно к дому вышел. Гляжу, буковка на воротах та же, что и на кошеле, и узоры… Я, правда, взял одну деньгу. Очень есть хотелось. Ты уж не гневайся.
— Ты мог больше взять, но не взял.
— Мне не нужно было больше. Я просто хотел есть.
— Бьюсь об заклад, что ты и сейчас голодный, — улыбнулся Малышев и, обернувшись, крикнул куда-то за спину: — Варенька, собери на стол, голубушка. А ты проходи к столу-то. Садись.
Стас подошел к дубовому столу с левой стороны и, перемахнув через лавку, сел. Хозяин тоже сел, продолжая следить за гостем пытливым взглядом. Иван передвинул лукошко, лежавшее на приступке, пристроился у печи.
— Как звать-то тебя?
— Станислав.
— Станислав? — удивился Малышев. — Литвин?
— Нет. Русский.
— Имя больно странное для русского.
— Так уж назвали, — ответил Стас.
Он достал очки, протер круглые стекла отворотом рубахи и нацепил их на чуть оттопыренные уши. Дверь в избу отворилась. Малышев и Стас повернулись и увидели вошедшего в избу Семена. Тот остановился на мгновение у порога, но тут же закрыл за собой дверь и сел на приступок у печи, рядом с Иваном.
— Откуда же будешь? — спросил Малышев, повернувшись к Стасу.
— Издалека.
Из кухни вышла женщина лет тридцати пяти, румяная, как принято говорить в таких случаях, «в теле». На ней был летник, надетый поверх рубахи, с рукавами накапками, голова обвязана платком.
— Здравствуй, хозяюшка, — поздоровался Стас, поднявшись с лавки.
— Здравствуй, — тихо ответила Варвара Егоровна.
На какое-то мгновение Стасу показалось, что ее глаза чем-то опечалены.
Он сел и снова перевел взгляд на хозяина дома. Варвара Егоровна без суеты, но очень быстро выставила на стол миску пареной репы, жаровню с жареной рыбой, крынку молока, чугунок пшенной каши и полкраюхи хлеба.
