мундирной чести стражи.
Мне осень тоже кажется – до срока
Заторопившейся, и незаконной;
Как зелени ещё осталось много
Непризнанной и
неосуществлённой!
И утру льда и золоту наскока
Бросают рощи вызов свой зелёный.
***
Августовский вечер с дымком,
В серебре зелёном,
С белым мотыльком,
с золотым листом,
С ветром полусонным.
Дымка за рябинами –
как пушистый мех,
Выступая неясно из тени,
Как большой кофейник,
наклонён орех
За кустом сирени.
Он не кофе льёт –
Он уют даёт!
Розовый малинник
рыжий фартук шьёт
Из обрывков пёстрой ерепени...
ПОГОНЯ
Счастливчик
В прозе и в стихах
Толкует о свободе.
Но если есть она в верхах,
То нет её – в народе.
Так ущемлён не может быть
Никто в подлунном мире!
Ни свой домишко защитить,
Ни выступить в эфире
Не может русский человек!
А ежели, с разгону,
Негаданно, сквозь мрак и снег
Прорвётся к микрофону, –
То голос у него дрожит,
Как птаха на ладони...
Как будто всё ещё бежит
Он от лихой ПОГОНИ.
ШАПКА ЗЕМЛИ
прожектёрам "звёздных войн"
Мир
из-за взрыва калорий,
стремительно смолотых
Жадными
термоядерными термитами;
Мир
из-за взрыва припадочности
(С видами их же – на золото
Связанный,
С их циклопическими аппетитами)
Стал наполняться тоскою,
гоненьями мнимыми,
Наспех нафантазированными
в явной своей недостаточности,
Ибо железным термитам Земли,
чтобы вправду считаться
гонимыми,
Бедности недостаёт,
не хватает порядочности
И не железной какой,
а живой, настоящей
Загадочности!
Но не приемлют они обвинений
в нечеловеческой жадности,
С нашею к ним непочтительностью
– несогласные
И глубоко несогласные
с фактом своей заурядности,
Эти людообразные.
С фактом своей – согласиться –
они не умеют – ползучести,
Определяемой бункерными уютами,
И говорят они вслух
И, рыдая, поют они
Всё о некой крылатой своей,
о летающей участи…
Хочется им улететь –
оторваться от мнимости
