10
Плохие предзнаменования
День выдался холодный, серый, зато без дождя. Оуэн стрелял по самодельной мишени в поле позади особняка. Он не знал лучшего способа расслабиться, чем прогнать прочь все ненужные мысли, сосредоточившись на луке, стреле и мишени.
Все утро Арчер помогал Сесилии ухаживать за дочерью, они пустили Анне кровь, чтобы сбить жар. Когда молодая женщина заснула, Сесилия тоже отправилась немного отдохнуть. Джон уехал обратно в Йорк еще утром, увозя с собою письмо Оуэна к жене. Арчер писал, что скучает по ней, и благодарил за то, что она так быстро прислала Джона с новыми сведениями. Теперь, однако, он был вынужден задержаться дольше, но насколько, пока не знал. В письме он объяснил создавшуюся ситуацию с Полом и Анной Скорби.
Оуэн был рад возможности привести в порядок свои мысли, изложив их на бумаге, хотя он не мог написать обо всем, ведь письмо могло попасть не в те руки. Сейчас, присев возле дерева, чтобы отдохнуть, он даже засомневался, стоило ли ему вообще упоминать в письме имя Пола Скорби. Мысли об этом человеке не давали Оуэну покоя. В открытом бою от такого типа жди неприятностей: он поступает непредсказуемо, может вскипеть от какого-то пустяка, к которому еще накануне относился снисходительно. Оуэну во время короткой встречи со Скорби не удалось понять, что нужно этому человеку. Возможно, сейчас он следит за домом. И если так, то вполне вероятно, что Скорби мог подстеречь Джона и обыскать, прежде чем отпустить восвояси.
Именно такие мелочи заставляли Оуэна жалеть о том, что он согласился служить архиепископу. С другой стороны, если каждый раз, прежде чем делать какой-то шаг, дожидаться уверенности, что все предусмотрено, то можно вообще никогда не сдвинуться с места. И все же именно такие тонкости способны предотвратить катастрофу. Да, жизнь воина была гораздо проще. Кто-то нападает, ты в него стреляешь — только и всего.
Оуэн выбросил все из головы и взялся за второй колчан со стрелами. Сегодня вечером, если Анна Скорби по-прежнему будет спокойно отдыхать, а не метаться в жару, стоит упомянуть в разговоре с Сесилией о ядовитом «лекарстве». А для этого разговора нужна ясная голова.
Отец Катберт сидел в комнате Анны, вознося молитвы, Алфред и Колин несли караул возле домика привратника. Оуэн и Сесилия обедали вдвоем. На Сесилии был остроконечный головной убор, задрапированный прозрачной черной вуалью; она мягкими складками спускалась на волосы, уложенные кольцами над ушами. На этот раз Сесилия не надела платка, скрывавшего точеную белую шею. Оуэна удивило, как Ридли мог оставлять свою жену одну почти все время, что они были женаты. Одевалась она просто, но этот стиль ей шел. Очень даже шел.
