Оуэн велел себе отбросить подобные мысли и сосредоточиться на деле, которое не требовало от него добиваться симпатии со стороны Сесилии Ридли. Он позволил себе до конца трапезы придерживаться исключительно приятных тем.
Когда со стола убрали, Оуэн выложил на него седельный мешок Ридли.
— Как я вам говорил, миссис Ридли, это нашли под мостом через Фосс. Мы думаем, он принадлежал Ридли. Пожалуйста, посмотрите его содержимое и скажите, так ли это. И если мы не ошиблись, то вы, наверное, сумеете определить, все ли вещи на месте или чего-то не хватает.
Оуэн придвинул к Сесилии мешок.
Она осторожно до него дотронулась, словно боясь развязать тесемки.
Неужели вчера она только передвинула его и не заглянула внутрь? Боялась найти там что-то пугающее? Или опасалась выдать себя?
— Я уже заглядывал внутрь, — успокоил ее Оуэн. — Руки там нет, если вас это пугает.
— Кожа сырая, — натянуто произнесла она, не отрывая взгляда от мешка.
— Так и должно быть.
Сесилия развязала тесемки. Сначала вынула туфли, и глаза ее тут же наполнились слезами.
— Да, это туфли Гилберта. — Она заморгала, прижав их к себе.
Оуэна даже передернуло при мысли, что бы он чувствовал, если бы это были туфли Люси, а сама она лежала мертвой в часовне. Самые обычные вещи, такие как шаль, щетка для волос, напоминали бы ему о ней.
— Не торопитесь, — мягко произнес Оуэн. — Постарайтесь вспомнить, что обычно носил Гилберт в этом мешке.
Сесилия поставила туфли на стол.
— Право, не знаю, смогу ли помочь. Гилберт всегда сам складывал вещи в дорогу.
— А денег он с собой повез много? Было ли у него еще какое-нибудь дело, помимо того, с каким он ехал к архиепископу?
Сесилия покачала головой.
— Думаю, нет. Он… Он почти все дела передал нашему сыну Мэтью. В последний раз, мне кажется, он ездил только для того, чтобы сделать пожертвование на собор.
— Почему же он передал все дела Мэтью? — Объяснения самого Ридли не устроили Оуэна.
Сесилия теребила шнурок от пустого кошелька.
— Вы хотите знать, какую причину назвал мне Гилберт или что я сама об этом думаю? — Теперь она взглянула Оуэну в лицо.
Помня, какое неудовлетворительное объяснение привел Ридли, Оуэн ответил:
— Мне бы хотелось знать, что думаете вы.
— В последнее время Гилберт слишком часто критиковал Джона Голдбеттера. Ему казалось, тот чересчур заискивает перед королем. А наш Мэтью обожествляет короля и принца Эдуарда. Он поведет дело гораздо более гибко.
— Вы обсуждали это с мужем?
Сесилия покачала головой.
