— Он не простит, — прошептала она.
В его взгляде была какая-то нерешительность, необычная для него и потому пугающая.
— Он не простит.
Великий магистр Багряных Шпилей обернулся. Он был слишком ошеломлен, чтобы скрыть свое изумление, и слишком пьян, чтобы вполне выразить его.
— Ты жив, — сказал он.
Ийок молча застыл на пороге. Элеазар обвел взглядом битую посуду и остывающие лужи кроваво-красного вина. Его глаза побагровели. Он фыркнул не то насмешливо, не то с отвращением, затем снова повернулся к балюстраде. Оттуда открывался вид на дворец Фама, сумрачно и загадочно возвышавшийся на холме.
— Когда Ахкеймион вернулся, — процедил он, — я решил, что ты мертв. — Он наклонился вперед, потом снова оглянулся на призрак. — Более того. — Он поднял палец. — Я надеялся, что ты мертв. — Он перевел взгляд на стены и здания усеивавшие противоположный склон.
— Что случилось, Эли? Элеазар был готов рассмеяться.
— А ты не видишь? Падираджа мертв. Священное воинство вот-вот выступит на Шайме… Мы попираем стопой выю врага.
— Я говорил с Саротеном, — бесстрастно сказал Ийок, — и с Инрумми…
Протяжный вздох.
— Тогда ты знаешь.
— Честно говоря, мне трудно в это поверить.
— Поверь. Консульт действительно существует. Мы смеялись над Заветом, но на самом деле шутами были сами.
Долгая укоризненная тишина. Ийок всегда призывал серьезнее относиться к Завету. И понятно почему… теперь понятно. Они полагали, что Псухе — лишь тупой инструмент, слишком грубый и не способный сделать ничего опасного — вроде этих… демонов.
«Чеферамунни! Сарцелл!»
Перед его мысленным взором возник скюльвенд, окровавленный и величественный, поднимающий безликую голову демона для всеобщего обозрения. Элеазар услышал рев толпы.
— А князь Келлхус? — спросил Ийок.
— Он пророк, — тихо ответил Элеазар.
Он наблюдал за Келлхусом. Он видел его после снятия с креста — видел, как тот сунул руку себе в грудь и вырвал свое проклятое сердце!
«Какой-то фокус, иначе быть не может!»
— Эли, — начал Ийок, — наверняка это…
— Я сам говорил с ним, — перебил его магистр, — и довольно долго. Он истинный пророк, Ийок. А мы с тобой… что ж, мы прокляты. — Он посмотрел на главу шпионов, скривился в болезненной насмешке. — Еще смешнее, что мы, похоже, оказались не на той стороне…
— Прошу тебя! — взмолился его собеседник. — Как ты можешь…
— О, я знаю. Он видит… то, что способен видеть только Бог. Магистр резко повернулся к одному из глиняных кувшинов, схватил его и встряхнул в надежде услышать красноречивый плеск вина. Пусто. Элеазар бросил кувшин в стену и разбил его. Он улыбнулся Ийоку, застывшему от изумления.
