— Его звали Джордан. Он смог заставить меня страдать только потому, что я была слишком слепа и не видела, что он представлял собой на самом деле.
— Ты еще переживаешь разрыв? — мягко спросил Девон.
Немного помедлив, Тори ответила со всей откровенностью:
— Нет, но это сделало меня недоверчивой.
— Настолько недоверчивой, что ты оспариваешь предсказание карт? — Он внимательно наблюдал за ней, ожидая, что ее лицо снова скроется за непроницаемой маской, но этого не произошло. Она подняла на него свои цыганские глаза, в которых он увидел такую незащищенность, что почувствовал, как затрепетало его сердце.
— Я не знаю, Девон.
Она действительно не знала этого. Но зато знала наверняка: впустить Девона в свое сердце и в свой ум — очень ответственное решение. Потому что, как только это произойдет, она никогда уже не сможет от него освободиться. В отличие от Джордана, Девон стал бы частью ее самой, она чувствовала это. Они были бы неразлучны всю жизнь. Сердцем она уже приняла его как «своего».
— Тогда давай наверстаем упущенное, моя дорогая цыганка. — Отведя ее чудесные волосы от лица, он нежно поцеловал ее. — Мы все наверстаем.
Тори смотрела на него, чувствуя, как в ней просыпается жаркая кровь языческих предков, и восхищалась его терпением. Но, возможно, он не ощущал такого сильного желания, как она.
— Ты лучше меня, — сказала она взволнованно.
Девон посмотрел на нее знакомым испытующим взглядом, но Тори уже не боялась его.
— Послушай-ка эти строчки из Киплинга: «Вот по джунглям тень крадется, слышно: Ах! Это Страх, о, мой Охотник, это Страх!». Эту тень я увидел на твоем лице, моя маленькая цыганка, и я расстроился, потому что не хочу, чтобы что-то тебя огорчало. Поэтому я буду ждать. Даже если мне придется, подобно Улиссу, привязать себя к мачте.
Глядя в его сияющие, словно изумруды, глаза, Тори мягко возразила:
— Но ведь, привязав себя к мачте, Улисс не бросился в море при звуках пения сирен и таким образом избежал смерти.
Девон согласно кивнул.
— А ты и есть сама песнь сирены, моя цыганка, — прошептал он. — Я боюсь не смерти, а того, что ты отвергнешь меня. Поэтому я буду ждать.
Тори была поражена выражением его глаз, в которых она прочла спокойную настойчивость и убежденность. Это было почти как… Но нет. Он же имел в виду не любовь, а желание. Тесно прижавшись друг к другу, они смотрели на огонь. Девон властно держал ее в своих объятиях, так что она чувствовала биение его сердца и прерывистое дыхание. Но это позволяло ей не смотреть ему в лицо, и она была рада тому.
