– Постой, постой, как узнали, что зверь пил воду? – спросил Воронов, – Может, он только постоял возле ручья.
– Так ведь на сухой земле остались следы капель. Зверь напился, поднял морду и с губ упало несколько капель, – пояснил Мерген.
– Это отец заметил?
– Нет, я, – сказал Мерген. – Я тогда только учился ходить по следам и очень ко всему присматривался. Я и сказал: «Смотри, отец, он здесь пил». – «Ты прав, – ответил отец. – Напился и даже искупался». Оказывается, зверь оставил след у ручья и на другом берегу. «Если это на самом деле тигр, то совсем маленький, – сказал отец, – Настоящий тигр не поволок бы овцу, а унес в зубах. Да и съел бы побольше. Вон сколько добра оставил!»
Двое суток догоняли мы этого вора. И когда след совсем терялся, отец останавливался и подолгу смотрел по сторонам. Потом вдруг отправлялся совсем в неожиданную для меня сторону. И когда я спрашивал, почему он решил, что зверь пошел именно сюда, отвечал, что носом чует. Потом оказалось, что слово «нос» у него обозначает и внутреннее чутье, и расчет, и догадку.
Мерген вдруг остановил лошадей и стал внимательно всматриваться в лесную темноту.
– Что случилось? – встревожился лейтенант.
– Кто-то перешел нам дорогу и уходит.
– Может, все из той же шайки?
– Это не человек, – уверенно ответил Мерген, даже не снимая с плеча винтовки – Лось или другое животное. Человек подождал бы за деревом, когда проедем. Все же мы сила. Или подошел бы. А то прямо перед носом пересек дорогу.
Подвода тронулась и вскоре снова остановилась там, где неизвестное существо пересекло вчерашнюю колею. Мерген прошел вперед. Наклонившись к земле, чиркнул спичкой и, пригнувшись, направился в сторону.
– Так и есть – лось, – уверенно заявил он, вернувшись к возу, – Подранок. Одну ногу волочит.
– Невероятно! – воскликнул Воронов и надолго умолк.
Обоз тащился по густому лесу, где стояла кромешная тьма.
Лица раненого офицера не было видно. А Мергену не терпелось знать, что тот о нем думает. Наверное, не верит версии о лосе. «Может, зря сказал я насчет подранка, – корил себя Мерген. – Но ведь ясно было, что лось тащил одну ногу, – остался такой четкий след на траве…»
Мерген никогда не врал и всегда болезненно переживал, когда не верили его охотничьим рассказам.
Из задумчивости вывел его сам Воронов.
– Ну, а как же с тем тигром? – спросил он. – Догнали?
– Это оказалась рысь, – ответил Мерген, погружаясь в еще большее уныние. Ему казалось, что Воронов щадит его, не расспрашивая о лосе и других подробностях.
