Высокая незнакомая галерея предстала перед ним. Только сейчас он понял, что это не тот коридор, по которому его вел слуга. Должно быть, выход в коридор был не с потайной, а с главной лестницы. Здесь же кольца светильников были пусты, даже незажженных факелов не было в них. Непрошеный гость пропал бы в темноте, не сделав и шагу без опытного провожатого.
Инвари двинулся вперед, стараясь ступать осторожно и тихо. Пол был скользким от сырости, а в некоторых местах со стен натекли целые лужи, источавшие мерзкий гнилостный запах. Он благоразумно держался правой стены, повинуясь закону лабиринта, но раздвоений основного коридора пока не наблюдалось. Лишь мелкие боковые проходы, темнеющие еще более черными пятнами в его стенах. Единожды юноше пришлось спрятаться в таком. Он отступил вглубь и надвинул черный капюшон плаща до самых глаз — чтобы светлые волосы не выдали его. Мимо, в сиянии факелов, прошел, бряцая латами, отряд стражи. Охранники имели весьма свирепый вид.
Когда тьма поглотила их, Инвари вышел из своего укрытия и прислушался. Тишина вновь взяла его в кольцо, но покоя в ней не было. Наоборот, в душе шевельнулся вдруг панический ужас, рука машинально сжала рукоять кинжала. Что-то приближалось. Инвари снова отступил назад. Он дрожал, словно в ознобе.
Зеленоватое сияние осветило проход и залило часть галереи. В проходе выросла высокая фигура, и плавно двинулась вперед. Холодный и мертвенный свет разливался вокруг нее, темные одежды колыхались в неподвижном воздухе. Сердце Инвари готово было выскочить из груди — такой первобытный ужас источал серый силуэт. Он затаил дыхание, когда существо проследовало мимо, но оно вдруг остановилось, словно принюхиваясь. Поворачивалось то в одну, то в другую сторону и, наконец, уставилось прямо на Инвари. Сначала он не был уверен, увидело ли оно его, но сквозь тьму, сквозь зеленоватое сияние, этот взгляд достал его. Горящие нечеловеческие глаза глянули прямо в его, голубые, и ни мысли, ни Бога не было в них, лишь ярость и смерть. Впервые с тех пор, как он покинул Академию, явное целое невозможное зло стояло перед ним. Зло, которое должно было быть уничтожено, зло без опознавательных знаков, никем не классифицируемое, как это делалось в Академии, почему-то никем не обнаруженное и не истребленное. И инстинкт охотника выбросил Инвари из укрытия, заставив забыть о собственной беззащитности, об отсутствии Стали, о внимательности и осторожности, про которые твердил Учитель.
