Гвин пожал массивными плечами.
— Не слышал. Но что касается нормандских родов, я не знаток. — Легкое ударение на слове «нормандских» было неуловимым признаком исконного возмущения, до сих пор не улегшегося среди коренных обитателей острова, независимо от того, были они саксонцами или кельтами.
Джон присел на край стола, который угрожающе скрипнул.
— Тогда мне придется просить помощи у шерифа. Он должен знать все благородные семейства в своих владениях. Я думал, что тоже знаю, но это имя для меня незнакомо. — Джон встал с протестующего стола и направился к выходу. — Томас, ты знаешь имена людей, которые участвовали во вчерашнем дознании. Изложи все на пергаменте, в обычной манере письма. Тостиг заключен под стражу и ожидает суда, а за Эдредом из Доулиша будет ходить его обидчик, как только святая сестра решит, что его можно перевезти.
На ступенях он обернулся:
— И запиши, что хозяин постоялого двора, Биллем из Брюгге, может конфисковать имущество семьи преступника в счет оплаты за содержание раненого. А теперь я отправляюсь к Ричарду де Ревеллю.
Джона так и подмывало завернуть в «Буш» и провести некоторое время за обедом и кружкой эля в приятной компании Несты. Однако перспектива новых переговоров с шурином, который наверняка сделает все возможное, чтобы вставить ему палки в колеса, заставила его свернуть в другую, менее приятную сторону. Поднявшись по Хай-стрит к переулку Святого Мартина, Джон направил свои стопы к парадной двери собственного дома.
По крайней мере, прошлую ночь он провел в постели жены, а с утра посетил урок чтения, что было одной из ее затей, направленных на возвышение его мыслей и социального статуса одновременно, — так что их недавняя холодность слегка отступила. Он прошел через передний холл к задней двери, ведущей во двор, где Мэри развешивала на кустах постиранное белье для просушки. Прежде чем подняться по внешней деревянной лестнице в заднее крыло дома, Джон почесал Брута за ухом и ущипнул девушку за щеку. Тяжелая дверь наверху вела в квадратную комнату, поддерживаемую деревянными брусьями.
Матильда была занята вышиванием — обычное времяпрепровождение для женщины ее социального положения. Она восседала у окна — единственного в доме окна, в котором было стекло, — бесполезная трата, по мнению Джона, так как сквозь его толстую, искривленную поверхность можно было увидеть только искаженное изображение заднего двора и крыш близлежащих домов. Обстановку комнаты завершали массивная низкая кровать и два стула. Угрюмые гобелены скрывали большую часть обшитых деревом стен, в одной из которых — противоположной окну — было проделано отверстие, открывавшее вид на холл внизу.
