восторг у большей части экологов, тем более что белых ночей, равно как и
полярных, в Германии нет.
Я не сразу пришел в себя, заторможенно оделся, а когда узнал, что нас ожидает
зарядка босиком на снегу, категорически воспротивился.
— Странно, — покачал головой Харальд. — Насколько мне известно, Россия —
достаточно физкультурная страна.
— Это верно, но не до такой же степени! Харальд, ты не учитываешь климатического
фактора. У вас в Рейхе десять градусов — уже мороз, а у нас и тридцать бывает.
— Это хорошо. Мы нации нордические и ничего общего не имеем ни с этими
лакированными обезьянами, которые разжирели на импорте нефти, ни с негроидными
пляжными проститутками.
Воспитанный в советском, а впоследствии в постсоветском интернационализме, я раз
за разом поражался сочным эпитетам, которыми Харальд ничтоже сумняшеся награждал
народы, как дружественные, так и враждебные Германии: "макаронники-итальянцы",
"вонючие румыны", "лакированные арабские обезьяны", "педерасты-американцы".
Харальд уверял меня, что все бордели Рейха комплектуются из француженок и полек
(поляков в Рейхе осталось лишь несколько миллионов — меньше, чем в США), что
негры, евреи и цыгане — не люди, и даже не животные (трагедию Отелло немцы
считают трагедией Дездемоны).
Пока я, тепло одетый, прохаживался по двору усадьбы, протирая талым снегом лицо,
Харальд отжимался и кувыркался через голову, потом растерся до пояса снегом,
обдал меня тучей снежных брызг и залпом выпил рюмку коньяка, стоявшую на столике
возле крыльца. Всходило бледно-красное в зимней пелене облаков солнце, было
довольно тепло и безветренно. Никем, кроме меня, не замеченный почтальон в
утепленном кителе почтового ведомства опустил несколько газет в почтовый ящик у
калитки. С запада со стороны Зеебурга донесся грохот тяжелого товарняка.
— Все вы, русские, какие-то сони, — ворчал Харальд. — Твоя мама тоже иной раз к
полудню просыпается.
— Это от недостатка гемоглобина, — возразил я.
Через два часа мы с Харальдом уже ехали в сторону центра города на взятом
напрокат довольно подержанном "Рено". Перед отъездом Харальд сказал, что мне
лучше всего облачиться в военную форму, поскольку штатский человек в Рейхе не
смотрится, и девушки на всех вечерах ищут ладную армейскую или эсэсовскую форму,
из-за чего даже многие сынки промышленников и оптовых торговцев давно сменили
фраки на френчи. В ответ на мои опасения, что появление туриста из России в
эсэсовской форме вызовет нежелательные недоразумения, Харальд высмеял
