население. Различные политические силы боролись за власть, а представители
международных правозащитных организаций успешно разлагали все структуры
безопасности, и люди, выступавшие за наведение элементарного порядка, клеймились
как фашисты.
— И чем же все это закончилось? — мой рассказ определенно заинтересовал
подполковника.
— Над этим писатель и предлагал поразмыслить читателю…
— Занимательно, но нереально, — покачал головой офицер. — У вашего писателя
неверна первоначальная установка: война с Германией. Германия не могла воевать
одновременно на два фронта: против нас и против Англии — это было бы повторением
ошибки 14 года. В 41 году, как вы знаете, Германия и Италия были заняты
балкано-ближневосточным направлением. Уж скорее это могло произойти в 53 году,
когда мы были связаны на Дальнем Востоке, но в 53 году Германия улаживала
венгеро-румынский конфликт. Впрочем, в главном он прав: западный либерализм не
мог принести нашей стране ничего хорошего.
— Отчасти это так, — присоединился к нашему разговору реэмигрант. — Тип русской
культуры — это тип антизападный. Он строится на аграрно-коллективистском
принципе, в то время как западная культура — это торговый индивидуализм.
Так мы проспорили до самого вечера, когда за окном показались средневековые
строения Даугавпилса.
— В Германии, — сказал офицер, — сохранилось очень много средневековых замков, а
вот французы почти все свои срыли еще при Ришелье.
— Степан Викторович, — спросил я то, что хотел спросить уже давно, — а как в
Англии представляют нас и Германию?
— Вот это вопрос! — воскликнул подполковник, который как-то незаметно уже успел
выпить три бутылки "Боржоми". — Объявляю вам благодарность, Вальдемар, за
находчивость.
— К России, — ответил после некоторого раздумья Степан Викторович, — отношение,
конечно, получше, чем к Германии. Англичане очень любили Хрущева, и часто
вспоминают его визит в пятьдесят пятом году. Но и Россия, и Германия для Запада
— это тайны за семью печатями. Вспоминаю английский анекдот, что англичане видят
Германию только на карте.
— А дипломаты? — удивился офицер.
— Назначение в Берлин считается в дипломатических кругах своего рода ссылкой,
хотя есть достаточное количество людей, открыто симпатизирующих Германии и
фашизму, и даже в верхних эшелонах власти — это, как правило, консерваторы,
точнее консервативный клуб "Линк".
— А в США?
— Ну, там народ горячий. Дня не проходит без потасовок фашистов с еврейскими
активистами.
