Седьмое небо | страница 51
— Давно болеет?
— Вот уже полгода жалуется.
— Ты знаешь мой телефон?
— Откуда мне знать?
Леван на бумажной салфетке написал номер своего телефона и передал Лексо.
— Завтра мы выходим в вечер. Позвони мне утром, я ее устрою в больницу, где работает моя мать.
Лексо положил в карман клочок бумаги, потом с трудом улыбнулся и сказал:
— А теперь не скучайте, друзья!
Выпили еще два-три бокала, Леван извинился, провозгласил тост за общий стол и ушел. Почетного гостя проводили Васо и Анета.
— Вот это человек! — сказал Арчил, когда за Леваном закрылась дверь.
— Не то что плешивый Отар.
— Да, ты прав, из-за того паршивца мы забыли вкус премиальных.
— Дело не в этом, — перебил его Арчил, — главное, человек настоящий!
— Ты прав, Арчил, сердце у него золотое! — согласились остальные.
— Если у него золотое сердце, то и мы не должны остаться в долгу.
— И не останемся! — крикнул от дверей вернувшийся Васо.
— А теперь песню! — приказал тамада.
Хидашели получил самую отстающую смену. И вдруг… Ребят как будто подменили: почти каждую смену они делали по пять-шесть скоростных плавок.
Михаил Георгадзе с трудом скрывал свою радость. Он любил, когда его избранник и выдвиженец оправдывал доверие. «По полету узнаю любую птицу», — повторял он.
Леван всегда приходил за два часа до начала работы. Стоял над душой у сталеваров предыдущей смены. Давал почувствовать всем: знайте, с кем имеете дело. Если замечал, что кто-нибудь хочет сдать следующей смене холодную или плохо загруженную шихтами печь, сейчас же бил тревогу.
За загрузку печей, за плавку и за другие операции сталеварам ставят отметки в журнале. С Отаром Рамишвили другие смены не считались, шихтой заправляли кое-как, наскоро, в холодную печь вливали жидкий чугун, сами выполняли план, а Рамишвили терял время, исправляя огрехи предыдущей смены.
Однажды, чтобы выиграть время, пока не принесли металлолом, известняк положили на чистое дно, а это граничит с преступлением. Оценщик выставил за операцию десять баллов. Леван в ярости разорвал журнал над его головой. После этого все боялись Хидашели. Бригадир шихтового двора Азарашвили всегда выбирал для него лучший металлолом и ферросилициум и ни на одну минуту не опаздывал с подачей материалов.
Подчиненные Левана, почувствовав крепкую руку, стали работать охотнее, как бы говоря: вот теперь смотрите на нас, что мы за ребята!
Через месяц после начала работы Левана вызвали к директору. Иорам Рухадзе встал и пожал ему руку, потом хлопнул по плечу.