Год активного солнца - Гурам Иванович Панджикидзе

Раннее июльское утро.

Воздух над аэродромом прозрачен и чист.

У трапа ТУ-104 толпятся и громко переговариваются пассажиры. Стюардесса, понимая всю безнадежность своих усилий, пытается их утихомирить.

— Товарищи! Товарищи, не торопитесь. Все успеете.

Леван Хидашели стоит поодаль и молча смотрит на своих беспокойных попутчиков. Он не любит суеты.

С жужжанием, точно пчелы, пассажиры исчезают один за другим в темном отверстии входа.

Вот уже скрылся последний, а Леван все еще не двинулся с места. Стюардесса вздохнула с облегчением и только сейчас заметила еще одного пассажира. Леван почувствовал на себе ее взгляд. Машинально потянулся к карману, хотел вытащить коробку сигарет, но вспомнил, что курить у самолета нельзя. С досадой махнул рукой и поднял свою спортивную сумку.

— Вы в Тбилиси? — спросила стюардесса, взглянув на билет.

Леван ничего не ответил.

Девушка, привыкшая к комплиментам и вниманию пассажиров, обиженно поджала губки и произнесла подчеркнуто вежливо:

— Пожалуйста, можете проходить.

Леван знал: пассажиры еще не расселись по своим местам, спешить незачем. Он задержался у входа, оглядел аэродром и только потом шагнул в салон.

В самолете кто-то говорил по-грузински. Вот уже три года, как Леван не слышал родного языка. И сейчас грузинская речь звучала для него непривычно.

Медленно продвигаясь вперед, Леван издалека увидел свое место. Одно оно и было свободным.

«Интересно, что у меня за сосед?» — подумал он.

Во время поездок Леван больше всего боялся дурного соседства, а судьба всегда будто издевалась над ним. На этот раз соседом оказался лысый краснощекий толстяк средних лет. Он улыбнулся, обнажив золотые зубы.

«Наверное, ездил в Москву барахлиться», — подумал Леван с раздражением. Резко поднял сумку и молча забросил в сетку прямо над головой лысого.

— Пожалуйста, проходите, дорогой, — торопливо проговорил толстяк.

Леван знал: сейчас сосед начнет разговаривать и остановить его будет уже невозможно. Поэтому он сразу повернулся к нему спиной и сосредоточенно уставился в окно.

— Еще не взошло солнце, а уже так жарко, — сказал лысый.

«Началось», — внутренне поежился Леван.

В это время самолет дернулся. Видимо, тягач зацепил его и потащил к взлетной дорожке.

Из кабины пилота появилась стюардесса, положила руки на изголовье кресла первого ряда и оглядела пассажиров.

Все приумолкли и ждали, когда она заговорит.

— Прошу застегнуть ремни на время взлета. — Она смотрела на Левана и, казалось, говорила только для него.