Он перестал слышать неразборчивый станционный радиохрип, гудки нетерпеливых электровозов, бодрую и оглушающую музыку, рвущуюся наружу из динамиков.
Он действительно акклиматизировался на вокзале, доказав, что человек может жить везде...
На вокзальной площади Вера делала вид, что ждет автобуса.
Платон вышел из здания вокзала и первым делом взглянул, не уехала ли Вера. Увидев ее, обрадовался и ускорил шаг.
– Это хорошо, что автобусы ходят редко.
– Автобус был. Только переполненный, – с ходу сочинила Вера. – Я решила поехать следующим. В Москву звонили? Что у вас нового?
– Слава Богу, ничего. Как известно, отсутствие новостей – лучшая новость.
– А вас не ищут? – осторожно спросила Вера.
– Откуда я знаю... Вроде пока еще нет...
К остановке подъехал пустой автобус. Он и не мог подъехать переполненным, так как здесь был конец маршрута.
– Так что до свидания! – попрощалась Вера.
– До свидания! – отозвался Платон и вслед за Верой полез в автобус.
– Вы едете меня провожать или вам некуда деваться?
– И то, и другое.
Вера опустила пятачок в кассу, оторвала билет и вручила его Платону. Потом объявила вслух:
– У меня проездной!
Автобус выехал на городскую окраину.
– Муж у вас был кто? – Очевидно, все, что касалось Веры, начало интересовать Платона.
Вера поняла это и потому охотно рассказала:
– Машинист. Наша семья может обслужить целую железную дорогу. Он – машинист, отец его – путевой обходчик, мать по станции дежурила, его брат в депо работает, моя двоюродная сестра – проводница, а я – пищевой комплекс!
Автобус уже катил по пригородному шоссе.
– Почему вы с ним разошлись? В наши дни пищевой комплекс не бросают.
Вера поднялась с места.
– Нам выходить!..
...Платон и Вера пошли по проселочной дороге.
– Как хорошо! Благодать...
– Это точно, – согласилась Вера. – После дыма, галдежа, ресторанных запахов приедешь ночью, вдохнешь воздуха – и всю усталость как рукой сняло...
– Не боитесь ночью одна возвращаться? Страшно.
– Да что вы! Я привыкла. А потом, ко мне часто моя подружка, Виолетта, приезжает... Идем мы с ней – зачуханные, сумки тяжелые, молчим. ...Чап-чап-чап... И вдруг, представляете, сзади – кхе, кхе – мужской кашель. И мою Виолетту – она старая дева – как будто подменили. То она шла еле-еле, ноги гудят, все болит, жизни нет...
И тут Вера показала, какая метаморфоза происходила с Виолеттой, которая чувствовала, что мужчина сзади. Походка ее приобрела упругость, руки кокетливо взбили прическу, она зазывно завиляла бедрами, напевая что-то популярное.
