— Желаете присоединиться, дорогая невеста?
— Вон! — изо всех сил закричала Генриетта. Горничных как ветром сдуло. На Луи же её слова
ничуть не подействовали. Он откинулся на спину, открывая Генриетте обнажённое по пояс тело. Пылая яростью, Генриетта подошла к бадье. Её прекрасные голубые глаза метали молнии в Луп.
«Она бы убила меня, если б могла», — подумал Луп.
— Бесчестный негодяй! Мерзавец! Жалкое ничтожество! Греховодник! Мерзопакостное животное! Чудовище! Ненасытная свинья! Трус!
Генриетта выговаривала слова, словно давала пощёчины.
— Последнее — совершенно незаслуженно, — заметил Луи.
— Как ты мог? Как ты осмелился? В моём доме заниматься подобной гнусностью, и с кем? С моими собственными слугами? Вы мне омерзительны, граф! Я требую, чтобы вы немедленно покинули мой дом…
Луи сделал попытку встать.
— Не сейчас, — закричала Генриетта, — вы ко всему ещё и безмозглый идиот. После того, как я уйду отсюда, вы немедленно покинете дворец. Я никому не позволю очернить доброе имя моего отца. Особенно вам.
— Вы закончили? — спокойно поинтересовался Луи, он водил ладонью по воде и следил за Генриеттой.
— Нет!
Генриетта размахнулась, собираясь влепить ему пощёчину, но Луи был начеку, он перехватил руку Генриетты, а вслед за этим дёрнул её на себя. Издав испуганное восклицание, Генриетта прямо в платье плюхнулась в воду. Луп сразу же воспользовался положением и пристроил её у себя на коленях, а затем повернул лицом к себе. Генриетта сделала несколько попыток вырваться, но Луи держал добычу крепко.
— Отпустите меня, вы, человек без чести и совести! — закричала Генриетта, тщетно пытаясь освободиться от рук Луи.
— И не подумаю, — спокойно ответил Луи, — вы слишком грубы, миледи, и до тех пор, пока не измените ваших дурных манер, я буду обращаться с вами соответствующим образом.
— Дурных манер? — Генриетта едва не задохнулась от злости. — И это говорите вы — мерзкий, развратный человек!
— У меня есть маленькие слабости, — согласился Луи.
— Маленькие? — передразнила его Генриетта.
— Именно, — ответил Луи, делая вид, что не замечает иронии в её словах, — в отличие от вас я прекрасно воспитан, я пока не упоминаю нелицеприятный набор слов, которые вы используете. Хочу только заметить — я буду всячески искоренять из вас дурные наклонности… Перестаньте вертеться, Генриетта, я не отпущу вас до тех пор, пока не выскажусь до конца.
— Прекрасно, — непокорно заявила Генриетта, — попробуйте объяснить своё грязное, непростительное поведение.
