Русский пришёл к Шольцу поздно вечером. Он без приглашения сел за стол и тяжело вздохнул.
— Устал? — спросил его Шольц.
— Как собака, — ответил тот.
Штурмбанфюрер собрал на стол и поставил перед гостем рюмки.
— Шнапс будешь?
— Лучше водку, — ответил гость. — Запах унюхают, проблемы могут быть.
Шольц достал водку и сел рядом.
— За что будем пить? — спросил гость.
— За встречу, — ответил штурмбанфюрер. — Помнишь, когда мы первый раз встретились?
— Ещё бы? Ваши из гестапо тогда к нам в НКВД, вроде как, на стажировку приезжали.
— Да, мы ведь тогда почти союзниками были.
— Мне этот союз боком вышел.
— Что так?
— Когда война началась, всех кто с вашими контактировал быстро по лагерям распихали. Я каким-то чудом проскочил. На фронт отправили простым политруком.
— А почему проскочил? Разве служить в лагере хуже, чем на фронте?
— Да не служить. В лагеря все в качестве зэков пошли.
— Круто! У нас тоже не церемонятся. Ещё не известно, что там в Берлине решат.
— Обойдётся. В одну воронку снаряд дважды не попадает. Если сразу в расход не пустили, значит считай пронесло.
— Дай ты Бог!
— А у тебя из-за этой командировки в Россию неприятностей не было?
— Наоборот. Во-первых, я благодаря этому неплохо говорю по-русски, а во вторых после стажировки в НКВД посылали в гестапо, а не в вермахт.
— А на руднике как оказался?
— Я ведь до войны на горного инженера учился. Вот по специальности и определили.
— Это хорошо, что именно сюда определили, а то бы ваши меня только за одно, что я политрук в расход пустили.
— И причём сразу же. У нас директива есть: всех коммунистов и евреев расстреливать сразу же.
— Выходит ты мне жизнь спас?
— А ты мне. Что бы я теперь делал если бы ты меня с того построения не выдернул?
Политрук вдруг громко рассмеялся.
— Ты что? — не понял штурмбанфюрер.
— Я вспомнил, как ты в арестантской робе с нашими зэками бежал. И как тебя не раскололи с такой откормленной физиономией?
— В такой суматохе кто же заметит? Да, разыграли всё, как по нотам.
— Недавно у нас случай был… Весь отряд пьяный валялся: приходи и бери голыми руками.
— С чего это?
— Командиру полковника присвоили за уничтожение рудника, а шпиону, которого вы расстрелять не успели — героя Советского союза. Хотел предупредить тебя, да из отряда выйти не смог. Представляешь, одним ударом со всеми сразу и покончили бы!
Штурмбанфюрер задумался. Чувствовалось, что в этой грандиозной, но несостоявшейся операции его что-то не устраивало.
— А зачем торопиться? — спросил он.
