— Вот молодец, вот умница! — нахваливал его командир. — Всё указал: вот плац, вот казармы, вот посты охраны, а вот бараки для пленных.
— А это что? — Кузьма показал пальцем на квадратики вокруг плаца на которых что-то было написано мелким почерком.
Командир вгляделся в надписи и радостно ударил себя по коленям.
— Это просто подарок судьбы! Это же склады со взрывчаткой. На каменоломнях без взрывчатки не обойтись. Вот они её здесь и хранят.
— И у каждого склада часовые стоят. Здесь даже мышь не прошмыгнёт, — недовольно заметил Кузьма.
— Зато граната пролетит, если отсюда или отсюда кидать, — Ферзь указал места на карте.
— А про это забыл? Это же вышки они к забору подойти не дадут. Поднимется шум, все разбежаться успеют.
— Если прошумим, то успеют, — вмешался командир, — а если часовых на вышках снимет снайпер, если гранаты попадут точно в цель, если взрывчатка сдетонирует — никто ничего не успеет, накроет всех сразу. Остаётся узнать только время построения.
— Слишком много если, — посетовал Кузьма. — Да и без точного времени ничего не получится.
— Васька пацан правильный, — понадеялся Ферзь, — он справится.
Во взводах партизанского отряда наступил перерыв в боевых действиях. Вместо того, чтобы громить врага везде, где он попадался: взрывать поезда, уничтожать продовольствие, создавать обстановку при которой земля горела бы под ногами захватчиков, партизаны занимались боевой подготовкой, шлифуя своё мастерство в метании гранат и стрельбе из снайперской винтовки. Никто, конечно, не был против боевой подготовки, но всему же есть мера! Бойцов, к примеру, заставляли в полном снаряжении бежать двести метров, после чего они должны были метнуть связку противотанковых гранат без запала на тридцать метров и при этом обязательно попасть в кастрюлю или другую мишень такого же размера. И если боец не попадал, он повторял упражнение до тех пор, пока не падал от усталости. Такого мастерства не то что в партизанском отряде, а в цирке не всегда сыщешь. А стрелковая подготовка? Там и того хуже. Бойца маскировали и заставляли залезть с винтовкой на дерево, где ему нужно было просидеть без движения пять часов, после чего по команде он должен был поразить цель. Естественно сделать этого никто не мог. Уже после часа неподвижного сидения, руки затекали и становились каменными.
Партизаны терпели — война всё-таки. Но прошла неделя, началась вторая, а боевая подготовка не прекращалась. Естественно, по отряду поползли слухи, что командир был ранен, и не просто ранен, а контужен, и не просто контужен, а в голову. Трудно предположить, чем бы всё это закончилось, если бы с уст строгих командиров, как последний аргумент, не слетела всем до боли знакомая фраза: "… по законам военного времени".
