— Я держал ее за руку, пока проявлялся положительный результат. Ее сутенер оплатил аборт. Я поехал с ней и еще одна девушка. — Он пожал плечами, и тот тихий свет ушел из его глаз. — Она не могла его сохранить. Мы все это знали.
Вдруг у него стал очень печальный, тоскливый вид.
Я не могла этого видеть и обняла его, и он не сопротивлялся и обнял меня в ответ.
— Что с ней сталось? — спросил Мика.
Он напрягся в моих объятиях, и я знала, что ответ не будет приятным.
— Погибла. Попался ей не тот клиент, и он ее убил.
Я обняла его крепче:
— Натэниел, мне очень жаль.
Он обнял меня — судорожным, почти яростным объятием и отодвинулся, чтобы взглянуть мне в лицо.
— Мне было тринадцать, ей — пятнадцать. Мы оба были уличные проститутки. Оба сидели на наркоте. Ребенку там делать было нечего. — Очень серьезно смотрели его глаза. — Сейчас мне двадцать, тебе двадцать семь. У каждого из нас хорошая работа, деньги, дом. Я чист уже три, почти четыре года.
Я отодвинулась:
— Ты о чем?
— Я говорю, что у нас есть выбор, Анита. Выбор, которого в прошлый раз у меня не было.
У меня пульс забился в горле, грозя задушить.
— Даже если я… — со второй попытки я произнесла это слово, — …беременна, то не знаю, хочу ли я оставить ребенка. Вы ведь это понимаете?
В груди свернулся такой тугой ком, что дышать было трудно.
— Тело твое, — сказал он, — и я это понимаю. Я только сказал, что у нас сейчас не одна дорога, только и всего. А выбор — твой.
— Да, — сказал Мика. — Женщина — ты, и нравится это кому-то или нет, окончательный выбор должен принадлежать тебе.
— Твое тело — и выбор твой, — подтвердил Натэниел, — но тест на беременность нам нужен. Нам нужно знать.
— А сейчас мы опаздываем, — сказала я. — Вам, ребята, нужно в душ, и потом всем нам ехать к Жан-Клоду.
— И ты действительно со всем этим можешь ехать на прием? — спросил Натэниел.
— Должна.
Он покачал головой:
— Опаздывать сейчас модно, а Жан-Клод не будет возражать, когда узнает почему.
— Но… — начала я.
— Он прав, — перебил Мика. — Или только я считаю, что свихнусь, если буду вынужден сегодня улыбаться и кивать, все время гадая?
Я обхватила себя за плечи:
— Но что, если он окажется положительным, что, если…
Я даже договорить не могла.
— Тогда и разберемся, — ответил Мика.
— Что бы ни случилось, а все будет хорошо, Анита. Обещаю, — сказал Натэниел.
Мой черед настал посмотреть ему в лицо и осознать, как он молод. Между нами всего семь лет разницы, но это могут быть важные семь лет. Он обещает, что все будет хорошо, но некоторые обещания сдержать невозможно — как ни пытайся.
