Она едва качнула головой, прикусила губу, и слезы показались у нее на глазах.
— И тут вдруг ни с того ни с сего Анита решила меня приблизить, а ты не таскаешь мужиков у своей подруги — правило такое. Ты думала, что я просто пища, и тогда ты можешь меня заполучить — хоть раз хотя бы. И вдруг я — бойфренд, и пытаться меня охмурить — против твоих правил, а ты все еще хочешь. Вот только один раз. Просто ощутить меня в себе, внутри…
Так, это уже лишнее.
— Хватит, Натэниел. Хватит! — сказала я, но голос у меня дрогнул. Так все это стало мерзко, так сразу… как я вообще могла этого не видеть?
Натэниел медленно отодвинулся от нее и продолжал:
— Я когда-то верил в таких женщин, как ты, Ронни. Думал когда-то, что если меня хотят, то и любят меня, хоть немного. — Он покачал головой. — Но такие, как ты, никого не любят, даже себя самих.
— Натэниел!
Мика тоже был поражен его поведением. Натэниел не обратил внимания:
— Тебе нужно понять, от чего ты бежишь, пока это не сломало тебе лучшее, что ты нашла в этой жизни.
Она хриплым шепотом спросила:
— Ты про Луи?
Он кивнул:
— Да, про Луи. Он тебя любит. Любит тебя истинно и верно, не на ночь, не на месяц — на годы. И часть твоей личности хочет того же, иначе бы ты с ним не была.
Она проглотила слюну пересохшим ртом — наверняка в горле больно.
— Мне страшно.
Он снова кивнул:
— А что, если ты его любишь? Что, если ты отдашь ему сердце целиком, а он бросит тебя, как ты бросила столько других?
Она снова кивнула дрожащей головой:
— Да.
— Тебе нужна помощь, Ронни, помощь профессионала. Я тебе могу рекомендовать одну.
Я знала, что Натэниел посещает психотерапевта, но никогда не слышала, чтобы он кому-нибудь об этом говорил — в таком контексте.
— Я к ней хожу уже несколько лет — она хороший врач. И сильно мне помогла.
Лицо его стало куда менее суровым, чем было.
Ронни смотрела на него, как беспомощная птица на змею.
Он подошел к висящей над телефоном пробковой доске — там были приколоты визитные карточки, висели важные номера, записки. Одну карточку он снял, подошел к Ронни и протянул ей.
— Если она не сможет тебя принять, посоветует кого-нибудь, кто может.
Ронни осторожно взяла карточку за уголок, будто боясь, что эта штука может цапнуть. Посмотрела на Натэниела расширенными от страха глазами, но карточку спрятала в карман джинсов.
— Прости меня, Анита. Прости мне это… все вот это. Мне очень жаль. — Она посмотрела на Натэниела, потом на меня. — А сейчас я уйду и оставлю вас расхлебывать эту кашу — как всегда делаю. Простите.
