— Но почему? — возбужденно повторял Липиат.
— Потому что сейчас уже не время, — объявил изящный мистер Меркаптан, рыча, как истый конквистадор, но затем, в конце фразы, впадая в бесславное замешательство.
Это был мягкий, уютный молодой человек с гладкими каштановыми волосами, разделенными посредине прямым пробором и зачесанными за уши, где они образовывали влажные мягкие завитки. Его лицу следовало бы быть более изысканным, более утонченным — в духе dix-huiti6me, чем оно было на самом деле. К сожалению, оно было грубоватым и даже несколько свиноподобным и мало гармонировало с неподражаемо грациозным стилем мистера Меркаптана. Потому что у мистера Меркаптана был свой стиль, восхитительная печать которого лежала на всех его статьях, выходивших в литературных еженедельниках. Но самым изысканным его произведением был тот томик «опытов», стихотворений в прозе, виньеток и парадоксов, где он с таким блеском развивал свою излюбленную тему о мелкотравчатости, обезьяньей ограниченности и глупой претенциозности так называемого Homo Sapiens.[21] Те, кому доводилось знакомиться с мистером Меркаптаном, после встречи с ним нередко приходили к заключению, что, в конце концов, он, может быть, вовсе не так уж не прав в своей суровой оценке человечества.
— Уже не время, — повторил он. — Времена изменились. Sunt lacrymae rerum, nos et mutamurin illis.[22] — И он рассмеялся в знак одобрения самому себе.
— Quot homines, tot disputandum est,[23] — сказал Гамбрил, снопа прихлебывая свое Beaune superieure.[24] В данный момент он был целиком на стороне Меркаптана.
— Да почему уже не время? — настаивал Липиат.
Мистер Меркаптан сделал изящный жест.
— Са se sent, mon cher ami, — сказал он, — да пе s'explique pas.[25]
Говорят, сатана носит ад в своем сердце; то же можно было сказать и о мистере Меркаптане: где бы он ни находился, это был Париж.
— Грезы в тысяча девятьсот двадцать втором!.. — Он пожал плечами.
— После того, как мы приняли мировую войну, проглотили голод в России, — сказал Гамбрил. — Грезы!
— Они принадлежат к эпохе Ростана,[26] — сказал мистер Меркаптан, слегка хихикая. — Le Rgve[27] — ах!
Липиат шумно уронил нож и вилку и перегнулся через стол, готовый броситься в атаку.
— Теперь я с вами расправлюсь, — сказал он. — теперь вы от меня не уйдете. Вы себя выдали с головой. Выдали тайну своей духовной нищеты, своей слабости, и мелочности, и бессилия…
— Бессилия? Вы клевещете на меня, милостивый государь, — сказал Гамбрил.
