— Это мой, — объяснила вдова. — Я привезла его сюда.
— Он очень красивый.
— Его сделали в Агде. Где я родилась.
— Значит, вы прибыли сюда из Агда?
— Из Монпелье.
— Да? Я изучал богословие в Монпелье.
— Я знаю. — В ответ на мой удивленный взгляд она добавила: — Отец Августин рассказывал мне.
Я взглянул на нее внимательнее. Она стояла, сложив руки на поясе, и наблюдала за мной с интересом и без тени страха. Ее поведение озадачивало меня. Это было так непохоже на то, как ведут себя женщины, столкнувшись с представителем Святой палаты, и при этом без всякого намека на дерзость или враждебность.
— Дочь моя, — сказал я, — отец Августин посещал вас здесь много раз, и я уверен, что вы о многом переговорили. Но с какой целью он к вам приезжал? Ведь за духовным наставлением вы могли обратиться к отцу Полю?
Вдова вначале, кажется, задумалась, а потом ответила:
— Отец Поль очень занят.
— Но не более, чем был занят отец Августин.
— Верно, — согласилась она. — Но отец Поль не сведущ в законах.
— В законах?
— Я веду имущественный спор. Отец Августин помогал мне советом.
Она говорила с большой осторожностью и явно лукавила, но я, как всегда в подобных случаях, всем видом выказывал ей свое расположение.
— Какого рода этот имущественный спор? — спросил я.
— Ах, отец мой, мне неловко отнимать у вас время.
— И все же вы охотно отнимали время у отца Августина.
— Только потому, что он не был так вежлив в обращении, как вы, отец мой.
Улыбка, с которой она произнесла эти слова, слегка меня смутила, потому что она не вязалась с ярким блеском ее глаз. На устах ее было притворство, а в глазах — вызов.
Я задумался над этим любопытным сочетанием.
— Я могу быть груб, как любой другой мужчина, — ответил я спокойно, но с подчеркнутой напористостью. И дабы показать, что меня не так-то просто сбить с толку, я добавил: — Расскажите мне, что это за имущественный спор.
— Ах, грустная история.
— В каком смысле?
— Она лишила меня сна.
— По какой причине?
— Потому что все так безнадежно и запутанно.
— Возможно, я мог бы помочь?
— Никто не может помочь.
— Даже отец Августин?
— Отец Августин мертв.
У меня появилось чувство, что я сижу за шахматной партией (занятие, которому я посвящал немало времени до принятия обета). Вздохнув, я возобновил атаку, но теперь используя более грубое орудие.
— Будьте добры, объясните мне суть этого имущественного спора, — сказал я.
— Отец мой, это слишком скучно.
— Позвольте мне самому судить об этом.
— Но, отец мой, я не знаю, как объяснить. — Она развела руками. — Я не могу объяснить, потому что я не понимаю. Я простая женщина. Безграмотная женщина.
