Помимо учености человек этот обладал также и тщеславием, и явно уязвлен был тем, что отец Августин запамятовал его имя. Этим, по крайней мере, я объяснял заносчивое выражение на его лице. Однако отец Августин был целиком поглощен своей целью. Пока он не достиг ее, ничто другое не могло привлечь его интерес.
— Я не могу открыть эти сундуки, — заявил он, показывая мне свои распухшие и дрожащие руки. — Будьте добры, отоприте их.
— Вы ищете какой-то определенный том, отец мой?
— Мне нужны все реестры с допросами, проведенными отцом Жаком за время службы здесь.
— Тогда Раймон поможет вам скорее, чем я. — Сделав знак Раймону, я откинул крышку первого сундука. — Раймон содержит записи в порядке.
— С великим усердием и ревностью, — добавил Раймон, никогда не упускавший случая подчеркнуть свои достоинства. Он поспешил на помощь, желая предъявить права на должность распорядителя наших инквизиционных реестров. — Скажите, какое именно дело вы желаете просмотреть, отец мой? Потому что в начале каждой книги есть список.
— Я желаю просмотреть все дела, — перебил его отец Августин
Увидав стопки переплетенных в кожу рукописей, он, нахмурившись, поинтересовался, сколько их всего.
— Всего пятьдесят шесть томов, — гордо отвечал Раймон. — А также несколько свитков и отдельных листов.
— Здесь, как вы знаете, одно из старейших отделений Святой палаты, — заметил я, подумав при этом, что отцу Августину будет, скорее всего, не под силу поднять хотя бы один том, потому что каждый был довольно внушительных размеров и к тому же весил немало. — И работы здесь всегда было в избытке. Вот и сейчас у нас содержится сто семьдесят восемь обвиняемых в ереси.
— Я хочу, чтобы все реестры отца Жака снесли в сундук внизу, — приказал отец Августин, по-прежнему не обращая внимания на мои слова. — Сикар поможет мне их разобрать. Отсюда можно пройти в тюрьму?
— Нет, отец Августин. Только со второго этажа.
— Тогда мы идем обратно. Благодарю вас. — Отец Августин кивнул брату Люцию и Раймону Донату. — Я побеседую с вами позже. Сейчас можете возвращаться к своим обязанностям.
— Отец мой, без отца Бернара я сделать этого не могу, — возразил Раймон. — Мы собирались проводить дознание.
— Это подождет, — сказал я. — Вы закончили писать показания Бертрана Гаско?
— Еще нет.
— Тогда заканчивайте. Я позову вас, когда вы мне понадобитесь.
Спуск наш по узкой и тускло освещенной лестнице оказался долгим, и лишь достигнув благополучно моего стола, у дверей в тюрьму отец Августин заговорил:
