И любили дураки
Всякие безделки.
Всё играют в городки,
В чехарду, в горелки.
А когда, случалось, лил
С неба дождик бурный —
Изо всех дурацких сил
Удивлялись дурни:
— Ишь накапало воды!
— Лезь купаться, Фомка!
Дураки на все лады
Восхищались громко.
Ну, а ежели дождя
Не было в помине —
Говорили, разводя
Лапами, разини:
— Удивительно, что вот
Совершенно сухо! —
И опять от уха рот
До другого уха!
Сколько раз они на дню
Заливались смехом!
Если пень — смеялись пню,
Если вехи — вехам.
Знать, обычай уж таков:
Покажи им палец —
Сразу сотня дураков
Рот разинет, пялясь!
Для веселья тьма причин
Самых непостижных.
В дикий хохот дурачин
Приводил булыжник.
— Посмотри, какой кругляш!
Веса в нем полпуда! —
И дурак приходит в раж,
Словно видит чудо.
Чуть светало — из ворот
Выходили чинно.
И дивился на восход
Каждый дурачина.
Только стоило лучу
Брызнуть в отдаленьи —
Проходил по дурачью
Шорох удивленья.
Тут ничем уж не унять
Дурьего восторга!
Солнце жалует опять,
И опять — с востока!
А когда горит закат,
Желт или пурпурен —
Дурень счастлив, дурень рад,
Очарован дурень!
Скопом сядут на бугор,
Дур своих облапят —
И глядят, глядят в упор,
Как пылает запад…
А когда, сквозь вороха
Туч едва наметясь,
То и дело полыхал
Белым светом месяц,
Иль являлся, просияв,
Меж ветвей корявых,
То у всех семи застав
Ахали раззявы:
— До чего же он смешон!
— До чего потешен!
— Да видать, что к небу он
На вожже подвешен!
Испокон у них в ходу
Был такой обычай:
Выбирать себе звезду,
В небо пальцем тыча.
Подымался тут галдёж,
Столько было спора:
— Петька, эту ты не трожь,
Эта — Никанора!
И такую чушь несут
С видом прекурьёзным!
Даже был особый суд
По делам их звёздным.
Надевал судья колпак.
И хитон лазурный.
(И судья-то был дурак,
И судились дурни…)
Плел судья такую речь
И такое ляпал,
Что от смеха просто лечь
Можно было на пол.
Всех смешил он под конец,
От его словечек
Хохотал вовсю истец,
Хохотал ответчик,
Прокурор и адвокат,
Секретарь и стражник,
Хохотала, севши в ряд,
Дюжина присяжных.
Так, хватаясь за бока,
Хохотали хлестко,
Что со стен и потолка
Сыпалась известка!
Хохотали крепко, всласть,
Хохотали густо,
Из-за хохота упасть
Умудрилась люстра!
Хохот-грохот, хохот-взрыв,
Хохот до упаду,
Хохотали, обвалив
С хоров балюстраду!
В смехе вздулся так один,
Ерзая на стуле,
Что срывались со штанин
Пуговицы пулей,
У него трясло живот
Смехом приглушённым,
Как будильники трясёт
На рассвете звоном!
И казалось — из кишок,
Дребезжаще-тонок,
Вырывается смешок,
Верткий, как мышонок!
Тут гогочет, сам не свой,
Дурень среди гвалта,
