Фархад дернул плечом и уставился в окно. Семья Наби входила в «золотые десять тысяч», в число семей, владевших жилищами, возвышавшимися над поверхностью Синрин. Поэтому для наследника семьи «утро» означало именно утро, восход солнца, а не смену режима освещения в коридорах и общественных помещениях. Тем не менее, чтобы добраться до школы, клуба или храма, юноше приходилось спускаться в город и там передвигаться наравне со всеми — кое-где на своих двоих, кое-где на метро. Отец и мать считали, что ему не стоит слишком уж отличаться от ровесников, а полчаса-час, проведенные в общественном транспорте, не причинят отпрыску никакого вреда. Фархад думал ровно так же и всегда посмеивался над теми одноклассниками, что раскатывали по Асахи на безмерно дорогих вилмобах — мало того, что им приходилось стоять в пробках и опаздывать, так еще и зачастую пешеход обгонял владельцев персональных средств передвижения. А ведь получить разрешение на вилмоб было не так уж и просто…
Накрытый розовато-золотистым куполом силового поля дом, точнее, его верхняя часть, неплохо вписывался в окружающий пейзаж. Собственно, она и была частью пейзажа — пентхаус вырубили в скале, прикрывавшей каверну Асахи. В камне были прорублены широкие окна, изящно замаскированнные под естественные пещеры. Фархад несколько раз выходил на поверхность и каждый раз удивлялся — стоит отойти от дома всего минут на пятнадцать, да и то неспешным размеренным шагом, обернуться — и увидишь дикие скалы, по случайной прихоти накрытые силовым полем. Нужно быть очень наблюдательным и внимательно присматриваться, чтобы заметить: кое-где у «входов в пещеры» снег подтаял, а в других местах изменил цвет: там на поверхность выходили вентиляционные трубы.
За окном Фархад видел снег и скалы. Именно так и выглядела большая часть территории Синрин. Имя свое планета получила по ошибке. Первые поселенцы высадились на полуострове Оомори, едва ли не уникальном тем, что на нем некогда росли леса. По другой версии, и в день высадки там не росло ни чахлого кустика, ни жалкой травинки, а Оомори — всего лишь фамилия капитана корабля, который решил таким образом увековечить свою семью. Фархаду было наплевать на происхождение названия полуострова. Лесов там не обнаруживалось уже лет триста точно — ни больших, ни маленьких. То ли их повырубили, то ли погубила завезенная поселенцами враждебная микрофлора.
Мать закончила лепить шиш-барак, поставила противень в духовку, ополоснула руки от муки и уселась на табурет рядом с окном.
