— Давай вызывай из взводов, пусть присылают за кашей, котелок на двоих, — распорядился старшина, обращаясь к Шубному. Потом он сел рядом со мной на пары и, поглядев на Гафурова, безнадежно махнул рукой:
— Глаза бы на тебя не глядели!
Но, очевидно, старшине как раз только и хотелось сейчас все время глядеть на повара. Он тут же сказал:
— Иди сюда!
Тот, покорно вздохнув, подошел. Видно, он давно уже на ждал для себя ничего хорошего.
— Повернись! — приказал старшина.
Гафуров повернулся.
— Гляди, командир, — старшина щелкнул ногтем по термосу.
В термосе были две дырки. Одна справа, другая слева.
— Вот входная, а вот выходная, — стал объяснять старшина. — Не уберег.
— Кашу? — спросил я.
— Водку! Я же, как ты велел, водку нес сюда. Сегодня же двенадцатое, юбилей батальона, а она вся на штаны ему вытекла.
И тут только я заметил, что шаровары у Гафурова совершенно мокрые и от них пахнет водкой.
— Я ж вам говорил, товарищ старшина, дайте я буду заведовать водкой, сказал Киселков, на голове которого уже была поварская шапочка, а в руках — половник.
— Иди, — не скрывая досады, сказал старшина Гафурову, — я за тебя кашу раздавать буду? К печке только не подходи, а то сгоришь вместе со штанами.
— Как вы пробрались ко мне? — спросил я, гордясь в душе мужеством этих неутомимых тружеников.
— Как! — сказал старик. — Где по-пластунски, где вприскочку. Кругом стрельба, ничего не поймешь. Спасибо, разведчики выручили. Хорошие ребята!
В самом деле, сегодня эти лентяи показали себя очень хорошими, смелыми ребятами. Всеобщий наступательный порыв увлек их, они весь день были в бою, взяли в плен четырех офицеров, а теперь прикрывали меня с тыла. Не напрасно ли я так резок и груб был с ними? Пришли Макаров с Веселковым. Узнав, что прибыла каша, обрадовались,
— Давай, сейчас пробу снимать будем.
Каша была пшенная, с мясными консервами, и чуть попахивала дымком. Повара начали раздавать ее посыльным из взводов. Все посыльные были в гимнастерках. Макаров, набив полный рот кашей, беспечно сказал:
— А у нас, капитан, полны траншеи немцев. В какой взвод ни придешь, кругом немцы.
— Что это значит? — насторожился я.
— Да ничего, — они с Веселковым переглянулись и захохотали. — Холодно на улице, так солдаты пробрались в тот склад и понадевали немецкие шинели.
— А эти? — кивнул я в сторону посыльных, получавших кашу.
— А они, как войти сюда, в траншее раздеваются. В темноте-то ничего, а на свету вроде и неудобно в таких шинелях.
