— Дешево, — сказал я, — ты стоишь гораздо больше.
— Я стала лучше и многому научилась.
— Я бы сказал, что теперь ты стоишь как минимум два серебряных тарска.
— Спасибо, господин. — Пегги поцеловала меня с радостью. — Признайся, когда ты увидел меня на Земле, тебе захотелось овладеть мною, но ты не мог себе этого позволить?
— Не мог.
— А теперь ты в праве делать со мной что угодно и сколько угодно. Я в полной твоей власти.
— Это точно.
— Когда я увидела тебя там, в ресторане, — проговорила Пегги, — мне тоже пришло в голову, что было бы неплохо оказаться в твоих объятиях.
— Смелое признание, — сказал я.
— Для земной девушки, которая считает себя свободной, — возможно, — рассмеялась она, — но не для рабыни. Рабыне нет нужды стыдиться правды. Но я и представить себе не могла, что когда-нибудь в чужом, незнакомом мире буду лежать рядом с тобой нагая, в ошейнике…
Я взял ее за руку и подмял под себя.
— Господину угодно овладеть мною снова? — спросила Пегги, подняв на меня счастливый взгляд.
— Угодно, — сказал я.
— Пегги рада, что оказалась достойной внимания господина, — прошептала она, после чего застонала. — О! Как ты силен! Ты истинный господин, настоящий мужчина Гора! Пегги счастлива отдаться своему повелителю!
Любому мужчине приятно владеть покорной рабыней. В такие моменты проявляется подлинная, глубинная суть отношений между полами.
Цивилизация может стараться сколь угодно удалиться от реалий природы, но исключительно на свой страх и риск. Существуя и действуя вопреки своей натуре, человеческие существа не могут полностью раскрыться и по-настоящему познать себя. Однако биология всегда возьмет верх над идеологией. Она не следует лозунгам и девизам, и даже когда всевозможные табу мешают проявлению глубинных, генетически обусловленных человеческих стремлений, они все равно рано или поздно прорываются на поверхность.
— Позволь мне поцеловать тебя, — попросила Пегги.
— Разрешаю, — промолвил я, размышляя о том, что в каждом из нас кроется зверь. Даже если мы держим его взаперти, пытаясь сломить запретами, нелепо пытаться отрицать факт существования этого зверя. Каждая клетка нашего организма — живая клетка, и ненавидеть в себе животное начало — значит ненавидеть собственную кровь и плоть. В действительности мы, будучи сами собой, не столь уж ужасны. Дело лишь в том, что все мы родимся на свет мужчинами и женщинами, а не некими бесполыми существами. Возможно, с точки зрения некоторых умников нам лучше бы не иметь пола. Однако если даже мы признаем правоту сторонников этой точки зрения и, следуя их указкам, начнем ломать себя, это все равно ничего по существу не изменит. Мужчины в большинстве своем останутся мужчинами, а женщины — женщинами. Только вот не полноценными и счастливыми, а убогими, искалеченными и несчастными существами.
