— Вот именно, — ухмыльнулся он.
— Зачем?
— Это доставит мне удовольствие, — ответил разбойник, угрожающе взмахнув клинком.
— Постой-ка! — прозвучал чей-то голос.
Задира отступил назад и посмотрел мимо меня.
Я обернулся. Футах в двадцати от меня стоял рослый небритый мужчина в грязной шерстяной накидке. Вид его не внушал доверия, но держался он уверенно.
— Парень, тебе не нужен защитник? — спросил он у меня.
Теперь я заметил, что за спиной этого человека висит меч в кожаных ножнах. Клинка он пока не извлекал.
— Ты кто такой? — спросил его угрожавший мне громила.
— Так что, нужен тебе защитник? — повторил незнакомец свой вопрос, не удостоив грубияна вниманием.
— Нужен, — ответил я. — Очень даже нужен.
— Кто ты? — снова спросил задиравшийся ко мне малый.
— Ты вынуждаешь меня обнажить мой клинок? — ответил вопросом на вопрос рослый незнакомец. Он говорил таким тоном, что волосы у меня на загривке встали дыбом.
— Да кто ты, в конце концов, такой? — проворчал буян, однако на сей раз отступил на шаг.
Вместо ответа незнакомец распахнул широкую накидку, и все в помещении увидели алую тунику касты Воинов.
Послышались восклицания.
— Нет-нет, — торопливо забормотал грубиян, только что угрожавший мне клинком. — Я ничего подобного не хотел.
Попятившись, он вернулся к своему столику, сердито вложил клинок в ножны и, хлопнув дверью, покинул таверну. Его приятели, сторожившие у дверей, последовали его примеру.
— Пагу, пагу для всех! — выкрикнул Тасдрон, и рабыни-подавальщицы принялись разливать и разносить напиток.
— Музыка! — воскликнул трактирщик, и пятеро музыкантов, пристроившихся на время поближе к кухне, поспешили занять свои места. Тасдрон дважды хлопнул в ладоши, и на песок выбежала танцовщица. Ее тело было покрыто татуировками.
Пошатываясь, я направился к столику рослого незнакомца, который, похоже, утратил ко мне всякий интерес. Странно, но когда он принял у девушки пагу, руки его дрожали, да так сильно, что часть напитка выплеснулась на стол. Незнакомца трясло, словно в лихорадке.
— Я обязан тебе жизнью, — сказал я. — Спасибо.
— Уходи, — резко промолвил он.
Его глаза казались остекленевшими, и он уже не выглядел таким горделивым и сильным. Кубок дрожал в его руках.
— Уходи, — повторил он.
— Я вижу, что ты все еще носишь алое, Каллимах, — произнес чей-то голос.
— Не потешайся надо мной, — сказал мой заступник.
По имени его назвал сидевший за столиком человек, которого я принял за главаря громил. Сам он мне не угрожал, в ссоре никак не участвовал, но и спутников своих унять не захотел. Видимо, считал трактирную ссору недостойной своего внимания. По моему мнению, он держался как человек авторитетный.
