— А… тогда ладно. — Он все же почувствовал мое настроение и прекратил расспросы.
Людвиг подобной чувствительностью не отличался.
— Никогда не слышал, чтобы эльфы переводили свои песни на общий язык. Почему Тарриэль это сделал?
— Вот у него бы и спросил. — Лениво отозвался вор, косясь на меня.
— Я не успел. — Признался рыцарь. — Да и как-то некстати был бы такой вопрос….
— Ну тут я тебе не помощник.
Я выбрала более-менее ровный клочок земли, улеглась, сворачиваясь клубком, и замоталась в плащ. Усталость навалилась мгновенно. И сон милосердно накрыл меня своим бестревожным покрывалом, на время спасая от реальности. Парни говорили что-то, но их голоса сливались в слабый непонятный шум где-то на грани восприятия. Нисколько не мешающий спать, а лишь успокаивающий, как мурлыканье кошки или далекое волнующееся море.
Не понимаю, ведь я поступил правильно, почему же тогда сердце так щемит? Нельзя было оставаться рядом с этой…. С этим существом. Нет. Она спасла мне жизнь… сколько раз? К тому же, я догадывался и раньше о том, что Иф не человек…. но упрямо отгонял свои подозрения. Она не похожа на тех монстров.
Эльф ускорил шаг, легко прыгая по камням. Слова рождались сами собой и постепенно складывались в песню. Он тихо запел, зная, что никто все равно его здесь не услышит.
Как больно искать и горько найти
Врага на подлунном светлом пути
Я думал что месть — это судьба.
Но только зачем жизнь мне тогда?
Лишь вечная месть у меня впереди.
Проклятая честь, от тебя не уйти.
Я должен убить, но боюсь потерять
Почему не могу я врага проклинать?
Как долг не забыть, когда в сердце огонь?
Мой враг, как противиться силе такой?
Твоя власть — это боль, без тебя же больней,
Почему не могу я не думать о ней?
Не под силу судьбу мне свою изменить
Не могу с ней сражаться и даже забыть
Моя сила светла, а тоскую о мгле,
Враг мой, я душу отдал бы тебе.
Как пуста надо мною небесная высь
От судьбы откажусь я, о враг мой, вернись.
Выбор сделал я сам, но на сердце печаль.
Чего-то забытого странного жаль.
Я должен и долг мой проклятием стал,
Отказался от боя, которого ждал.
Я должен сражаться, но только пою.
Говорю: ненавижу — а значит люблю.
Дивный остановился, с ужасом глядя в небо. Потом опустил голову и вслух произнес, обращаясь то ли к сгущающимся тучам, то ли к невидимым богам.
— Я не вернусь.
— Идиот. — Донеслось в ответ.
Эльф огляделся, но так никого и не увидел. Тряхнул головой и решительно зашагал прочь.
Мы шли по степи уже несколько часов, ориентируясь лишь по собственной памяти, а больше по интуиции. Утро было холодным, но я почти не замечала холода. Вчера мы так и остались ночевать в скалах. Парни утверждали, что просто не смогли меня разбудить. Я не спорила.
