Бломберг давно мечтал побывать в знаменитом Гринциге, но приехать сюда удалось лишь теперь. Не та Вена. Но Гринциг, словно в знак протеста, пытался сохранить некоторые свои обычаи.
Они оставили «штайер» на одной из улочек и вошли в калитку того гастхауза, где раньше так часто бывала Мари.
Мари и Бломберг заняли небольшой столик в самой глубине двора. С трех сторон их окружали виноградные лозы, и они сидели, будто в беседке. За их спиной тут же начинался виноградник. Он круто взбегал на холм, теряясь в вечерней мгле Венского леса.
Хозяйка гастхауза узнала Мари и приветливо ей кивнула. Она подозвала одну из своих дочерей, выполнявших обязанности официанток, и вскоре миловидная девушка принесла Бломбергу и Мари по кружке белого вина.
Зоркий глаз хозяйки, должно быть, заметил на лице Мари следы усталости и перенесенного напряжения. Она знала, чем лучше всего помочь гостю в своем доме. Хозяйка подошла к музыкантам, которые настраивали свои инструменты, и что-то им шепнула. Они тут же поднялись и направились к столику Мари.
Впереди с аккордеоном шел среднего роста, чуть грузный седой музыкант. Ворот белой рубахи у него был распахнут. Кисти рук спокойно лежали на клавиатуре, но длинные пальцы уже беззвучно перебегали по черным и белым перламутровым кнопкам и клавишам, словно в последний раз репетируя песню, которую еще держали в плену молчания инструменты.
Лицо Мари слегка порозовело. Огромное нервное напряжение, в котором она находилась весь этот день, теперь разжало свои страшные тиски. Взгляд девушки смягчился. Улыбка тронула ее пухлые, красиво очерченные губы.
Бломберг положил свою руку на руку Мари. Глаза их встретились. И ему сразу передалось ее настроение, переполнило сердце огромным, ни с чем не сравнимым счастьем. Он увидел в глазах любимой и волшебный отблеск далеких звезд, и задорный танец ночных светлячков. Бломберг хотел сказать, как бесконечно дорога ему Мари, но не мог произнести ни слова, так много их готово было сорваться с уст.
Музыканты полукругом встали у их столика. И вдруг птицами вспорхнули к скрипкам смычки, развернул свои перламутровые плечи аккордеон, вздохнул, словно певец, готовясь взять высокую ноту, и зазвенела улетая к самым вершинам Венского леса, мелодия первого куплета…
Прожил столько лет.
Не забыть мне — нет! —
Вены образ,
Дорогой и близкий.
В мире нет чудес,
Но волшебен лес,
Тот, что сказкой
Сделал наши жизни.
Мари вздрогнула и невольно оглянулась. Ей почудилось, будто кто-то пристально и неотрывно смотрит на нее. Но в ту же секунду все вокруг дружно подхватили припев и увлекли Мари в стремительный хоровод песни.
