Минувшей ночью я решил отправиться в ее спальню. Она рано легла спать, и спустя какое-то время я пошел к ней. Но на этот раз все было по-другому. Когда я открыл дверь ее спальни, Хелен быстро села в кровати, подобрав одеяло до подбородка, и уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Мне даже показалось, что она лежала и ждала, когда я приду. Уже одно это странно. И то, как она смотрела… как бы даже со страхом. Едва я дотронулся до нее, как она вся сжалась. Она ничего не говорила, но дрожала у меня в руках и все пыталась рассмотреть мое лицо. Мне не нравилось это ее выражение, этот ее взгляд. Будто ей казалось, что эта ночь была ночью перевоплощения. Может, она перепутала числа. Но ведь должна же она знать, что я-то этого никогда не забываю. Разве может моя жена бояться меня? Результат ли это той чудовищной лжи в газетах, или Хелен мучается от напряжения — возможно, страдает, сочувствуя мне? Может, и так. Она явно становится другой, когда приближается эта ночь, и я должен отправляться в клетку. Я слышал, что любящие часто страдают из-за любимых. Говорят, мужчины испытывают схватки, когда их жены беременны. Может, это что-то в таком же роде. Я предпочитаю думать именно так, потому что мне неприятно думать, будто она боится меня.
Когда мы только поженились, Хелен была очень ласкова со мной. Пожалуй, я даже назвал бы ее страстной. По правде, чересчур страстной, и несколько раз мне приходилось говорить ей: пожалуйста, сдерживай себя хоть немного. Женщина не должна забывать обо всем ради чувственных удовольствий. Не уверен, что это неправильно — получать удовольствие во время интимной близости, но явно неправильно забывать ради него обо всем. Однажды Хелен попыталась взять инициативу в свои руки и несколько раз приходила ко мне и спрашивала, не хочу ли я отправиться к ней в постель. Я вынужден был совершенно твердо наставить ее на этот счет. Вообще-то она не виновата. Она невинна, опыта у нее нет, и она не понимает, насколько неправильно себя ведет. Несомненно, она пыталась доставить мне удовольствие своим нескрываемым желанием и неприкрытым вожделением. Но мне определенно кажется, что достойная молодая женщина должна инстинктивно понимать, когда ведет себя неправильно, но кто я такой, чтобы судить? Я никогда и не пытался выставлять себя в качестве моралиста, я всего лишь высоконравственный человек, который пытается показать другим, как следует вести себя достойно. Разумеется, мне пришлось быть немного строгим с Хелен, но это ради ее же добра.
