Свинина не является главным продуктом питания у дикарей Маркизских островов, вследствие чего они мало заботятся о разведении свиней. Свиньям дозволяется бродить по рощам, где они питаются большей частью кокосовыми орехами, постоянно падающими с деревьев. Но голодному животному только с необычайным трудом удается добраться сквозь шелуху и скорлупу до мякоти. Я часто развлекался, наблюдая, как свиньи после тщетных попыток разгрызть упрямый плод зубами приходят в дикую ярость. Они начинают свирепо подкапываться под кокосовый орех, затем взмахом головы толкают его перед собой. Преследуя его, они снова принимаются дико грызть его, потом снова толкают, пока орех не закатится куда-нибудь, и тогда они останавливаются, недоумевая, куда мог он так внезапно исчезнуть.
Не давая свинье истечь кровью, островитяне тотчас же потащили тушу к огню, разведенному неподалеку, и четверо мужчин, схватив ее за ноги, стали быстро раскачивать взад и вперед над пламенем, опаляя щетину. Покончив с этим, они выпотрошили ее и, отложив в сторону внутренности, как часть отборную, они обмыли всю тушу в воде. Затем расстелили на земле большую зеленую простыню, сделанную из длинных и толстых листьев пальмы, ловко скрепленных маленькими булавочками из бамбука, и, аккуратно завернув в нее тушу, понесли к печке, специально для этого приготовленной. Там туша была положена на раскаленные камни, покрыта толстой настилкой из листьев и старательно засыпана землей.
В доме Тай и вокруг него царило оживление. В многочисленных печах готовилась свинина и пои-пои, причем печи эти, засыпанные свежей землей, были похожи на множество больших муравейников. Целые группы островитян с остервенением крутили свои каменные пестики, приготовляя пои-пои, пока остальные собирали зеленые плоды хлебного дерева и молодые кокосовые орехи в ближней роще. Но большинство, очевидно желая подбодрить товарищей в их тяжелой работе, ничего не делали и только без перерыва что-то весьма весело выкрикивали.
Такова особенность этого народа: когда они бывают заняты каким-нибудь делом, то поднимают при этом удивительный шум. Им так редко приходится чем-либо себя утруждать, что при всякой работе они словно решают, что такой достойный поступок должен быть замечен всеми. Если, например, им надо передвинуть на некоторое расстояние камень, который могли бы снести двое сильных мужчин, они собираются вокруг него целой толпой и после длиннейших переговоров подымают его. Каждый, пыхтя и задыхаясь, старается поддержать его и тащит так, как будто совершает непосильный труд. Глядя на них в таких случаях, я всегда вспоминал множество черных муравьев, несущих к себе в дыру лапку мертвой мухи.
