Тайпи | страница 46
Когда старик Мархейо получил долю добычи, полагающуюся на его дом, вся семья немедленно стала готовиться к полуночному банкету: тыквы до краев были наполнены пои-пои; испечены зеленые плоды хлебного дерева и разложены на громадных листьях банана.
На время ужина зажгли большое количество светильников, которые девушки держали все время в руках. Эти светильники сделаны довольно хитро. Есть одно дерево в долине, на нем растут орехи, называемые у тайпи «армор» и очень похожие на наш дикий каштан. Скорлупа ореха разбивается, ядрышко вынимается и затем нанизывается вместе с другими на длинное гибкое волокно, добываемое из кокосовой пальмы. Некоторые из этих светильников достигают восьми-десяти футов в длину; так как они чрезвычайно гибки, один конец их сворачивается в кольцо, а другой зажигается. Орех горит неровным синеватым пламенем, и масло, в нем содержащееся, иссякает в течение десяти минут. Когда один орешек сгорает, зажигается другой, а пепел сбрасывается в ореховую скорлупу, специально для этого предназначенную. Эта примитивная свечка требует постоянного внимания, и ее все время нужно держать в руке. Жители долины Тайпи ели рыбу способом, который цивилизованный человек употребляет разве лишь по отношению к редиске. Они едят ее сырой, с чешуей, костями, жабрами и всеми внутренностями. Рыбу держат за хвост, начинают есть с головы, и она исчезает с невероятной быстротой: можно подумать, что она целиком проскальзывает в горло.
Когда мне впервые пришлось увидать такой способ поглощения рыбы, я пришел в смятение. С отвращением смотрел я на пировавших дикарей и упорно отказывался присоединиться к ним, несмотря на их многократные приглашения. И только вид Файавэй, справлявшейся со своею долей серебристых рыбок с таким же изяществом и простотой, с каким она бы кушала бисквиты, примирил меня несколько с этим обычаем.
Живя в Риме, будь римлянином. Это хорошая поговорка, и будучи в долине Тайпи, я готов был вести себя как истый островитянин, поэтому я ел пои-пои, как они; гулял в платье, столь же простом, как у них; лежал на общем ложе; делал много разных вещей, соответственно их особым обычаям… Но всего дальше я зашел по этому пути, когда решился отведать сырой рыбы. Рыба была замечательно нежная, маленькая, и после нескольких проб я стал прямо смаковать ее; но все же я сначала подвергал ее некоторой обработке ножом.
ГЛАВА IX
Однажды, решив по обыкновению провести свой послеобеденный отдых в священной роще, я заметил, что там идут приготовления к какому-то празднеству, похожие на хлопотню поварят какого-нибудь большого ресторана. Люди бегали взад и вперед, занятые самыми разнообразными делами: иные тащили к потоку громадные полые бамбуки, другие гонялись по зарослям за свирепыми свиньями, стараясь поймать их, иные сидели, занятые замешиванием целой груды пои-пои, положенной в огромные деревянные миски. Я наблюдал за всей этой оживленной суетой, когда меня привлек к себе странный рев, доносившийся из соседней рощицы. Я отправился туда и увидал целую толпу дикарей, удерживавших громадную свинью, пока один из них — здоровенный парень, вооруженный дубинкой, — целился нанести ей удар по голове. Ему никак не удавалось попасть по голове вырывающейся жертвы, все же, пыхтя и задыхаясь, он продолжал свое дело. Наконец, после стольких ударов, что их хватило бы на то, чтобы размозжить головы целому стаду быков, он, сильно размахнувшись, ударил еще раз — и свинья замертво упала к его ногам.