Люди с сильным характером, подобно планетам, движутся по орбитам, окруженные собственной атмосферой. И эта немолодая женщина, появившаяся теперь на сцене, умела в любом обществе задавать тон. С поселянами она обычно бывала сдержанной и немногословной, может быть, именно от сознания своего превосходства. Но сейчас, попав на свет, к людям, после одиноких блужданий в темноте, она склонна была к большей, чем всегда, общительности, что проявлялось не столько в ее словах, сколько в выражении лица.
– Ба, да это миссис Ибрайт, – сказал Фейруэй. – Миссис Ибрайт, всего десять минут назад тут один человек спрашивал, как к вам проехать. Охряник.
– Что ему нужно? – спросила она.
– Не сказал.
– Продать, вероятно, что-нибудь хочет. Только что – не могу себе представить.
– А мы тут порадовались за вас, мэм, – сказал торфяник Сэмгоэл. – Слыхать, ваш сын Клайм на рождество приезжает? Вот он страх как любил костры разжигать!
– Да, кажется, приедет, – сказала она.
– Красивый небось парень теперь стал, – заметил Фейруэй.
– Он теперь взрослый мужчина, – спокойно ответила она.
– И не боязно вам, миссис, одной по пустоши ходить? – проговорил, выдвигаясь вперед, Христиан; до сих пор он держался поодаль. – Смотрите, не заблудитесь! Нехорошо ночью на Эгдоне, а сегодня еще и ветер как-то по-особому воет, ровно живой… Даже кто Эгдон хорошо знает, и то, бывало, вражья сила невесть куда заведет!
– Это ты, Христиан? – сказала миссис Ибрайт. – Что это ты вздумал от меня прятаться?
– Да я сразу-то вас не признал – темно, ну и оробел малость. Я же отроду этакий горюн – все чего-то худого жду, все беспокоюсь… Кабы знали вы, какая меня иной раз тоска берет, так подивились бы, что я до сих пор еще руки на себя не наложил.
– Ты, значит, не в отца пошел, – сказала миссис Ибрайт, поглядывая в сторону костра, где дедушка Кентл все еще выплясывал в одиночку среди искр.
– Эй, дед! – сказал Тимоти Фейруэй. – Не срами ты нас! Этакий старец почтенный – на восьмой десяток уже перевалило, а скачешь один, как маленький!
– Блажной старик, – удрученно сказал Христиан. – Все бы ему озоровать! Я б с ним, непутевым, и недели одной не прожил, было б только куда уйти!..
– Ты бы, дедушка, должен гостью нашу встретить, поприветствовать, как положено, ты же здесь всех старше, – укорила и метельщица Олли Дауден. – Этак бы куда пристойней!
– А и верно, конечно бы, должен, – покаянно вскричал дряхлый весельчак, останавливаясь. – Памяти у меня совсем нет, миссис Ибрайт, забываю, как все они на меня смотрят. Думаете, у меня веселье одно на уме? Э, нет, не всегда. Это тоже бремя не малое, когда все тебя вроде как за начальника почитают, я же чувствую.
