– Плохо, – подтвердил дедушка Кеитл, качая головой.
– Мать точно знает, что луны не было, нарочно справлялась у одной женщины, у которой календарь был. Всякий раз ее спрашивала, когда мальчика рожала, потому, слыхала, люди говорят: «Нет луны – нет жены», – так хотела знать, какая доля мальцу выпадет. А что, мистер Фейруэй, как вы считаете, это верно, насчет луны-то?
– Да. «Нет луны – нет жены», – это старая поговорка, мудрая. Кто родился в новолуние, тот, значит, к супружеству не сроден, так бобылем и помрет. Эх, Христиан, надо ж было тебе изо всего месяца в такой день нос наружу высунуть!
– А когда вы родились, луна, наверно, вовсю светила? – сказал Христиан, с завистливым восхищением глядя на Фейруэя.
– Да, уже не в первой была четверти, – небрежно уронил мистер Фейруэй.
– Я бы готов капли в рот не брать, на празднике урожая трезвым ходить, только бы не эта беда – что без луны родился, – продолжал Христиан тем же жалобным речитативом. – Люди надо мной смеются: «Какой, говорят, ты мужчина, роду своему без пользы», – а оно вон ведь откуда идет!
– Да, – вздохнул присмиревший дедушка Кентл. – А все-таки его мать, когда он мальчишкой был, иной раз по целым часам плакала, глаз не осушала, – все боялась, вдруг он выправится с годами и в солдаты пойдет.
– Э, да не помирают же от этого, – сказал Фейруэй. – Валухи тоже живут, сколько им положено, не одни бараны.
– Так, может, и я еще поживу? А по ночам, Тимоти, по ночам-то мне не опасно?
– Ты всю жизнь будешь один в постели лежать. А привиденья, известно, не тем являются, кто с женой в обнимку спит. У нас, кстати сказать, будто бы недавно одно видели, очень странное!
– Ой, нет, нет, не надо, не говорите! А то я ночью вспомню, умру со страху! Да вы меня не послушаетесь, я знаю, расскажете, а мне потом спиться будет… А чем оно странное, Тимоти?.. Ой, нет, не говорите!
– Я сам не очень-то верю в привиденья. Но это, говорят, настоящее, без обману. Его мальчонка один видел.
– А какое же оно?.. Ой, нет, не надо…
– Красное. Призраки, они все больше белые, а этот словно в крови выкупался.
Христиан с шумом вдохнул воздух, отчего, впрочем, ничуть не расширилась его впалая грудь, а Хемфри спросил:
– Где его видели?
– Да тут же, на пустоши, только не где мы сейчас, а подальше. Да не стоит к ночи про это поминать. А что вы скажете, соседи, – продолжал Фейруэй более веселым тоном, – насчет того, чтобы нам всем пойти сейчас поздравить молодоженов? – Он с важностью оглядел слушателей, как будто эта идея принадлежала ому самому, а не дедушке Кентлу. – Уж раз люди поженились, надо радоваться, потому, ежели плакать, они все равно не разженятся. Песню им споем, как полагается. А потом, как ребята и женщины домой уйдут, можно и в трактир заглянуть – выпить за новобрачных и сплясать малость перед ихней дверью. Мне-то без надобности, я, сами знаете, непьющий, да хотелось бы молодую потешить, славная девушка, сколько раз мне из своих рук стаканчик подносила, еще когда с теткой жила в Блумс-Энде.
