Филдса, нетрудно заметить, что сама идея через изображение стула, этого «пустого места»,
создать емкий художественный образ, пришла от виденного Винсентом шесть лет назад
рисунка. Письмо Винсента к Орье проливает дополнительный свет на замысел «Кресла Гогена»:
«За несколько дней до того, как мы расстались и болезнь вынудила меня лечь в больницу, я
пытался написать «его пустое место». Винсенту уже тогда было ясно, что Гоген покидает
«мастерскую будущего». В парных, построенных как на смысловом, так и на колористическом
контрасте произведениях есть и другое, более глубокое содержание, граничащее с идеей
портрета и автопортрета.
Два «пустых места» в одной комнате «Желтого домика» – широкое, удобное кресло с
горящей свечой и книгами – в таких сидят господа – и скромный крестьянский соломенный
стул с курительной трубкой и щепоткой табака. Их хозяева навсегда расстались с ними и друг с
другом. Гоген уехал в Париж искать свое счастье, бросив товарища в беде. Ван Гог – в
больнице, для него опять настали тяжелые дни одиночества, которое преследовало его всю
жизнь, которое наложило свое клеймо на его манеру думать, чувствовать, писать, на все его
творчество и даже на художнический почерк. Ко всем бедам Ван Гога добавилась еще одна,
самая страшная – болезнь. Если раньше художник находил спасение от одиночества в работе,
то теперь и работать он мог только между двумя очередными припадками безумия. Письма из
Сен-Реми и Овера, последних пристанищ Винсента, поражают героическими попытками
художника справиться с болезнью, преодолеть отчаяние.
Но отчаяние и пессимизм все больше дают себя знать и в письмах и в творчестве. Ван
Гог давно понял, что «общество находится в состоянии распада», что художники, которые
«вросли всем своим существом» в это общество, «пропащие люди», что «сама жизнь делает их,
мягко выражаясь, несколько ненормальными». «Мы больше не восстаем против установленного
порядка вещей, хоть и не примирились с ним; мы просто чувствуем, что мы больны, что недуг
наш никогда не пройдет и что излечить его невозможно» – вот тот пессимистический вывод, к
которому приходит теперь художник. Винсент видит, что его поколению недостает
революционного боевого задора и что современные художники «гораздо менее бойцы, чем
были, например, Делакруа и Курбе». И действительно, современное Ван Гогу искусство
отказывается активно вмешиваться в жизнь, оно не выносит свой приговор социальному злу и
не поднимает, как прежде, свой голос во имя победы социальной справедливости. Утратил свой
