нем художественного критика. Но Ван Гог вовремя спохватился: «Поверь я Орье, его статья
побудила бы меня рискнуть выйти за пределы реального и попробовать изобразить красками
нечто вроде музыки в цвете, как на некоторых картинах Монтичелли. Но я так дорожу правдой
и поисками правды, что мне, в конце концов, легче быть сапожником, чем музицировать с
помощью цвета». Критически оценив свои сомнительные достижения, Ван Гог пытается
удержать от опасных экспериментов и Бернара: «Когда Гоген жил в Арле, я, как тебе известно,
раз или два позволил себе увлечься абстракцией – в «Колыбельной» и «Читательнице
романов», черной на фоне желтой полки с книгами. Тогда абстракция казалась мне
соблазнительной дорогой. Но эта дорога – заколдованная, милый мой: она сразу же упирается
в стену». Таким образом, Ван Гог не пошел за Гогеном и Бернаром. Ему был чужд
рафинированный мистический символизм, свойственный их некоторым произведениям этих
лет. Если он и пытался создать, например в той же «Колыбельной», утешительный символ
далекого детства – старушку няню, для которой ему позировала жена почтальона Рулена, то и
сам символ был тесно связан с реальной, народной жизнью и появление его было продиктовано
высоко этическими соображениями. Точно так же воспринимал «символизм» Винсента и его
брат Тео, который писал ему в 1889 г.: «В противоположность тем, которые ищут
символическое, насилуя форму, я вижу проявления символизма во многих твоих картинах в
том, что они обобщают выражение всех твоих мыслей о природе и живых существах, которых
ты ощущаешь в единстве с нею».
В этом же плане следует воспринимать и два таких сложных и одновременно таких
простых символа, как «Кресло Гогена» и «Стул Ван Гога». В письмах Винсента содержится
большой материал, раскрывающий историю замысла произведений.
В декабре 1882 г. Винсент пишет брату, что его внимание привлек рисунок Льюка
Филдса «Пустой стул». Льюк Филдс, иллюстратор произведений Диккенса, в день смерти
писателя вошел в его комнату и увидел там его пустой стул. Такова была история этого
рисунка. Рисунок произвел большое впечатление на Винсента. «О, эти пустые стулья! –
горестно восклицает он. – Их и теперь уже много, а будет еще больше: рано или поздно на
месте Херкомера, Льюка Филдса… и пр. останутся лишь пустые стулья». Через шесть лет, в
декабре 1888 г., Винсент, по-видимому, вновь вспомнил этот рисунок и создал «Кресло Гогена»
и «Стул Ван Гога». Таким образом, хотя содержание этих произведений иное, чем рисунка
