Смерть, жизнь… красная кровь на мраморе пола, безвольное тело…
Тих шепот Локиты, тих и ядовит, и сочит сквозь алую пелену, проясняя сознание.
— Зачем ты его убил? Отдал бы мне, я б правду из него по капельке выдоила! Из-под ногтей бы выдавила, из сердца выжала! Голову б затуманила. Что проку с мертвого тела?! Оно не скажет, оно ничего не найдет. Повелся! Разозлился! Идиот!!!
И вновь, все сминающим ударом силы железного кулака.
— Ты забываешься, Локита! Лучше помолчи!
Тих зал. Чьи — то руки уже унесли тело, и стерта кровь. И только ожидание царит.
Молчит Анамгимар, смотрит ввысь пораженно, и чуть приоткрыв рот. А в глазах нечто странное, то ли неверие, то ли священный ужас. Узнавание в провалах черных глаз. И боязнь ошибиться и оторопь. И боязнь стать посмешищем для всей Эрмэ, и сомнения. А отсрочки — краткие горсть секунд.
Усмехнулся Император, протянул в открытой ладони нож.
— Иди вниз, рэанин. Если мой слуга с той же ловкостью что крал камни будет защищать свою жизнь, то скоро Гильдия будет твоя.
Кивнуть, принимая стальной коготь из монарших рук, спуститься вниз, словно на крыльях. Нельзя терять ни секунды. Сменяется оторопь старого врага готовностью, желанием признанья. Да только времени на это нет.
Налететь вороном, утянуть в омут борьбы, скользить на каблуках по полу, каждый шаг ставя как танцевальное па. Не терять понапрасну силы, но вытягивать их. Драться, как не дрался никогда, понимая, что неровно нагрузила Судьба чаши весов. На одной — жизнь Анамгимара. На другой — его жизнь. И сонмы звезд. И надежды многих. И Лига.
Только б не споткнуться, устоять на ногах, раз за разом парируя удары Анамгимара, не давая тому ни секунды, ни лишнего вздоха. Разить, словно превратившись в холодную белую молнию, уходить от ударов кинжалов, от хитроумных выпадов. И не чувствовать ничего. Словно опять, как в старом своем сне, танцуя жаркое танго с Судьбой — на границе моря, земли и неба, на границе бытия с небытием.
Скользнул нож, распарывая крепкий паучий шелк, обнажая плечо, срывая покровы, словно не так, то иначе желая выдать его тайну, вернув себе и положенье при дворе, и расположенье Хозяина.
Не дрогнув, отметить удивленный взгляд Анамгимара, и вспомнить серый дворик, синие пряди тэнокки, и последний вздох провидца, оборвавший безмятежность, вывернувший душу… «он отмстит за все. За страх, за боль, за сына…» И словно бы во сне, использовать краткую фору удивления, пробив защиту старого врага, дотянувшись стальным когтем до черного сердца. Вогнав холодную сталь в теплую плоть, выпустить из юного тела гнилую душу.
