– Святой Боже, – пробормотал хозяин замка. Конь дернул ушами при звуке его голоса, но не шевельнулся.
Я спешилась, а животное повернуло голову, прижав ее к моей груди и оставляя полосы от серой пены на моей рубашке; я почесала его за ушами.
– Видишь? – обратилась я к ним обоим, словно все это время была уверена в благополучном исходе. – Все было не так уж плохо.
– Когда-то я тоже любил лошадей, – промолвило Чудовище, и слова его прозвучали глухо, словно отозвавшись эхом в коридоре, длинной в века. Я с вопросом взглянула на него, но ничего не сказала. Он произнес, словно в ответ на мой невысказанный вопрос:
– Да, я не всегда был таким, каким ты видишь меня сейчас.
«Значит, все-таки не Цербер», – подумала я рассеянно, все еще поглаживая коня; но не стала расспрашивать дальше. Для скромного мира своей души я предпочитала маленькую победу, которую только что одержала, и поэтому оставила большие секреты замка в покое.
Вскоре после этого Чудовище ушло, что меня немного разочаровало, но я не остановила его. Пообедав в одиночестве, я вышла довольно рано, чтобы пойти с Великодушным на дневную прогулку. В тот день мы мало поездили, и когда я привела его в стойло, коню не терпелось, чтобы его погладили и вычистили. После того, как я причесала его несколько раз, я присела у его ног и начала рассказывать ему глупые сказки, словно ребенку на ночь, пока животное обнюхивало мои лицо и волосы. Наконец, Великодушный успокоился и повеселел, и тогда я смогла его оставить.
Чудовище ожидало меня снаружи, силуэт его выделялся на фоне янтарно-желтого неба.
– У нас с конем был долгий разговор, – объяснила я, а Чудовище молча кивнуло.
Той ночью посвистывающий ветерок откинул мне одеяло, а потом крепко подоткнул меня, я услышала голоса, те же, что и прежде, в ту первую ужасную ночь в замке. Несколько раз за последние недели я думала, что слышу их, но всегда, когда я уже засыпала, и обычно это была лишь одна фраза:
– Доброй ночи, дитя, приятных тебе снов.
И однажды:
– Ради Бога, оставь ее в покое, – в углу, где подоткнули мне плед.
– Что ж, – послышалось мне. – Ты все еще недовольна? Нет, мне не стоит спрашивать об этом. Пришла ли к тебе надежда? И спокойствие? Ты же видишь, что все идет хорошо.
Кто-то тоскливо вздохнул.
– О, да, все уже идет лучше, чем я могла ожидать, но все же, понимаешь, этого недостаточно. Слишком много, в самом деле, слишком много мы просим, как может такая малышка это понять? Как сможет догадаться? Ее никто не направляет – это не дозволено.
