Красавица | страница 85

– Слишком ты себя накручиваешь, – ответ был практичным тоном, однако с сочувствием.

– Не могу по-другому. Ты же знаешь, это невозможно.

– Было задумано, как невозможное, – мрачно изрек первый голос. – Но не сдавайся.

– О, Боже-Боже, если бы только мы могли помочь, хоть немного, – продолжал тоскливый голос.

– Но мы не можем, – терпеливо ответил первый. – Во-первых, она не может нас услышать; и даже если бы могла – мы обязаны молчать.

Смутно, в полусне, я подумала: «Я поняла, кого она мне напоминает – мою первую гувернантку, мисс Диксон, которая научила меня алфавиту, а еще – распознавать страны на глобусе, еще до того, как я начала читать слова». Она же была первая в рядах тех, кто потерпел поражение в стараниях научить меня вышивать хотя бы один ровный стежок. Теперь этот голос и его невидимый обладатель внезапно разбудил яркие воспоминания о ней: милая, добрая и во всем практичная мисс Диксон, которая не любила сказки и не одобряла ведьм. Которая верила, что волшебники, без сомнения, преувеличивали свои способности. Которая однажды вмешалась в мою любимую игру, где я изображала дракона (что включало в себя бесчисленные прыжки с дерева), и довольно резко заметила, что существо, настолько огромное и тяжелое, как дракон, скорей всего проводило почти все время на земле – неважно, были у него крылья или нет. Такую личность я совсем не ожидала встретить в заколдованном замке.

– Ох, да знаю я, знаю. Возможно, это к лучшему, потому что если бы мы могли говорить с ней, то имели бы огромное искушение рассказать ей все, и тогда потеряли бы последнюю надежду… Доброй ночи, сердечко. Не повредит все же пожелать ей спокойной ночи, – добавил голос немного воинственно. – Вдруг она сможет это почувствовать.

– Может быть, – ответил первый голос. – Тогда доброй ночи, дитя, спи крепко.

Я обнаружила, что пытаюсь сказать: «Но я могу вас слышать, могу, пожалуйста, поговорите со мной – в чем дело? Чего я не могу понять? Что невозможно? Какая последняя надежда?»

Но я не смогла открыть рта и внезапно, слегка напрягшись, проснулась и обнаружила полумесяц, смотревший на меня сквозь высокое окно; морщины на пологе кровати придавали изящный рисунок свету, который падал на покрывало. Я снова ненадолго уставилась на тихую картину – белый полукруг и созвездия вокруг него; а затем меня накрыл сон без сновидений.

Весна медленно перешла в лето. Мне больше не нужен был плащ для моих долгих дневных прогулок, а ромашки в поле закрывали копыта Великодушного. Я закончила читать "Илиаду" и начала "Одиссею" – мне все еще нравился Гомер, однако Цицерон, которого я прочла в духе раскаяния, как и несколько лет назад, меня совсем не вдохновил. Я прочитала "Вакханок" и "Медею"