И вот уже на том месте, где только что стоял человек, грудилась в ярости колышущаяся толпа…
• •
У входа в здание городской управы Варенцов жестом отстранил со своего пути стоявших здесь молодых людей в офицерских кителях без погон, с белыми повязками на рукаве. В его движениях, выражении лица было нечто такое, что внушило почтение и этим стражам нового порядка, и тем, которые потом встречались на лестничных маршах.
Так же уверенно он прорезал благоухающую духами и помадами публику, заполнявшую коридоры. Шорохов и Нечипоренко не отставали.
Приемную председателя управы тоже заполняли господа и дамы. Почти все они обступали стол у входа в председательский кабинет. За этим столом сидел мужчина лет шестидесяти, плешивый, бородатый, с резкими чертами лица. Высокий худощавый блондин в пенсне горячо ему говорил;
— Я передаю интендантству корпуса пятнадцать тысяч рублей. Мало? Четыре мешка сахара! Тоже мало? Все, что я получил за работу у большевиков! До последней полушки! Но взамен в газетах должно быть распубликовано: «Я, гражданин Скоромников, заявляю, что был принужден стать советчиком и в этом раскаиваюсь». Ничего больше я не прошу! Но это мое право. Мое требование, наконец! Вы должны понять!
Плешивый бородач — как Шорохов сразу понял, это и был Митрофан Степанович — поднял глаза на блондина, чтобы ответить, но тут заметил их компанию. Он вскочил, растолкал обступивших стол, бросился к Варенцову. Они расцеловались. Блондин воспользовался моментом и юркнул в председательский кабинет.
— Постарел, посивел, — с интонацией Варвары Петровны говорил Митрофан Степанович. — Боже мой!..
Он обнял и Нечипоренко, и Шорохова, повторяя:
— С Дона! Господи! С Дона!
Они уселись на диване. Варенцов проговорил снисходительно:
— Не просто с Дона. От всего купечества Юга России. Гостями Донской армии едем. Не веришь? В штабе казачьем спроси.
Не сказав ни слова, Митрофан Степанович скрылся за дверью председательского кабинета и тотчас возвратился, ведя под руку круглолицего мужчину лет сорока пяти в кургузом коричневом пиджаке и серых коротких брючках.
— Господа, — ликовал Митрофан Степанович. — На ваше счастье! Знакомьтесь!
Вновь пришедший слегка поклонился:
— Чиликин — редактор-издатель ежедневной козловской газеты нового направления «Черноземная мысль».
Некоторые из господ и дам зааплодировали. Нечипоренко оглянулся на Митрофана Степановича:
— Эта хвороба зачем?
Чиликин, не смутясь, обратился к нему:
