В ночь на 21 августа сам он и занимался этой работой: отмерял сукно, резал.
А утром весь город услышал орудийные выстрелы.
В продолжение следующего дня бои шли на дальних подступах, но к вечеру стало ясно: позиций не удержать. Ревком немедленно отдал Горшкову приказ: за исключением личных дел членов партии и сочувствующих, весь остальной архив уисполкома и горкома партии сжечь. Это он до самого рассвета и делал. Утром же, угрожая наганом, выпряг лошадь пожарного обоза, отвез на ближайший вокзал связки канцелярских папок с документами, которые надо было сберечь, погрузил в товарный вагон.
Ему даже удалось переехать в нем с одного козловского вокзала на другой!
Там стояло еще восемь составов. Все они ждали отправки. Охраняла их редкая цепь красноармейцев и бронепоезд.
Командир бронепоезда о важности уисполкомовского груза был уже предупрежден и фазу принял вагон с ним под свою опеку. Горшков, однако, стал ждать, пока составы уйдут. И не зря. В середине дня со стороны подступающего к станции леса мамонтовцы начали обстрел из орудий, пулеметов и винтовок. Патроны у казаков были английские, их пули при попадании взрывались. Для защитников станции это в какой-то мере оборачивалось удачей: даже обычная деревянная стенка вагона вполне служила прикрытием. Пуля выхватывала из нее кусок, но и сама распылялась. Правда, если такая пуля ранила, то почти всегда тяжело.
Красноармейцы и бронепоезд отвечали огнем, две атаки одну за другой отбили. Горшков тоже лежал в цепи, тоже стрелял. Во время второй атаки его ранило в ногу. По счастью, не разрывной пулей, а осколком снаряда и не задев кость. Но дольше задерживаться возле товарных составов ему было нельзя. Наступал срок переключаться на выполнение одного особенного задания: остаться в Козлове после прихода казаков и уйти из него, лишь забрав разведывательную сводку у секретного агента, который под видом купца прибудет в город в свите самого Мамонтова.
Поручение было настолько серьезным, что как раз в ту ночь, когда Горшков жег архив, его самолично разыскал помощник заведующего Агентурной разведкой 8-й армии Кальнин. Они давно знали друг друга, никаких официальностей не потребовалось, как, впрочем, и каких-либо пространных объяснений.
Сидели у жарко горящей печи, швыряли в нее пачки бумаг, и Кальнин говорил:
-..Купцов этих четверо. У того, который нужен тебе, опознавательный знак: лиловый галстук. Прошпилен крупной золотой булавкой. Ну а дальше — пароль… Город тебе хорошо знаком, глаз твой наметан, своих и чужих видишь за версту. В чем трудность? В Козлове тебя многие знают. Но и менее надежному товарищу судьбу такого агента доверить нельзя. Значит, заранее перейди на нелегальное. Смени одежду, сбрей усы…
