Заходила я также в домоуправление, разговаривала с управляющей. Она сказала, что за "этой квартирой будут присматривать, но помочь едва ли смогут, ибо такие вопросы находятся в ведении правоохранительных органов". А в милицию обратиться без маминого на то согласия я не посмела. Ну что я должна была делать?!
Через некоторое время мама сказала мне, что с Юдиными придется разъехаться. Наконец-то созрело у нее это решение. Но поздновато. Текущим летом заняться этим делом у меня уже нет возможности. Чтобы такие вопросы решать, нужно иметь большой запас времени. А у меня его оставалось чуть-чуть. Меньше месяца — до наступления холодов. Не могла же я в не отапливаемом помещении (в своем садовом домике) жить, когда морозы ударят. А другого жилья у меня не было.
— Будущей весной этот наш план осуществим, — пообещала я маме и поставила свое условие: если до моего приезда не отдашь ты этим бандитам свой сад. Если они у тебя его не отберут.
— Не отберут! — жизнерадостным тоном заявила мне мама. И добавила уверенно: — Теперь его им я ни за что не отдам. Лучше топором все порублю, что вот этими руками сажала. Найму кого-нибудь, и порубят. Но им ничего не достанется. Вот увидишь.
Все думала я, в кого такой бунтаркой уродилась. Наверное, все же в маму. Оказалось, она не такая уж покладистая и уступчивая. Или, может быть, это я, со своим поперечным характером, так повлияла не нее. Или Бродька достукался, перегнув палку. Он посягнул на святая святых женщины — на ее материнские чувства.
После этого, описанного мною скандала ночевать в саду я стала бояться, вернее, побаиваться. Мало ли что взбредет в башку врагу моему. В дом ко мне забраться было не так-то просто. Когда его строили, отец задался целью сделать невозможным вход через окно. Проемы в стенах отмерили такие узкие, что и ребенку не пролезть (из-за этого солнечные лучи почти не проникали в комнату и в ней даже в жаркие дни летом было прохладно). Двери, а их было две: одна — со стороны веранды, другая — со стороны прихожей, запирались на прочные засовы, но, тем не менее, я не была убеждена, что мне никакая опасность не угрожала. Утешало меня лишь то, что во многих соседних с моим домиках, как на даче, жили садоводы в течение всего лета. Надеялась я, что эти люди "в случае чего" придут мне на помощь. Уповала я также на то, что, если понадобится, защитит меня от нападающих собака сторожа, кавказская овчарка по кличке Бой.
Надо признаться: собак я с детства обожаю. Особенно крупных. Свою держать не имею возможности, поскольку веду кочевой образ жизни. Могу лишь подкармливать чужих. Когда живу у себя в Зимнем, ношу угощение собакам соседей. В саду — потчую Боя. Как-то выложила ему чуть ли не полкурицы, которая залежалась у меня в погребе и начала попахивать. Пес полученным подаянием остался очень доволен. И поздно вечером, когда его спустили с цепи, явился ко мне на участок, чтобы отблагодарить. Я, естественно, этого не ожидала. Пока еще не совсем стемнело, зачем-то выбежала из дома. Луку, что ли, нащипать зеленого. Наклонилась. И вдруг чувствую: что-то трется о мои голые ноги. Подняла голову — никого. Поводила рукой — нащупала жесткую шерсть. Догадалась — Бой. Я струхнула. Собака цепная все же. Представившись мне, овчарка повела меня к моему дому. Возле входной двери подождала, когда я ее открою. Я открыла. Она быстренько обошла веранду, остановилась перед другой дверью, ведущей в комнату. Я распахнула и эту. Бой вошел, обнюхал каждый предмет и удалился. Если бы собаки умели говорить, Бой перед тем, как уйти, сказал бы, наверное, что он меня "присвоил" и что в трудную минуту я могу рассчитывать на него. Теперь я вспомнила это маленькое происшествие и спокойнее стало у меня на душе. Если кто-то попытается ко мне в дом ворваться среди ночи — заору. Собака услышит и прибежит, чтобы спасти меня.
