Слава Богу, это не понадобилось. Ничего страшного со мной в то лето не случилось. Произошло через некоторое время после нашей стычки с Родионом то, чего я вовсе не предвидела. Родька вдруг сменил гнев на милость. И снова разрешил мне жить у мамы. Но надо, наверное, рассказать о том, что побудило его сделать мне такую уступку.
Прихожу однажды к маме, вечерком. Вызываю ее. Садимся с нею на "свою" скамеечку. И мама, повернувшись ко мне лицом, говорит вдруг громким шепотом, значительно так:
— А ты знаешь, новость-то какая?!
— Что такое приключилось? — встревожилась я. Но сколько ни вглядывалась в мамины глаза, испуга в них не заметила. Наоборот, как мне показалось, было в них удовлетворение. И даже торжество.
— Бог наказал их! — после продолжительного молчания заявила она со злорадством. — Алешке, брату Родькиному, на работе руку чуть не оторвало. Вот так пальцы отхватило. Не знаю, пришьют ли.
— Мама! Что ты! Не может быть! Кошмар! Такой парень красивый и калекой станет! — вскрикнула я, от души пожалев пострадавшего. Я просто в ужас пришла, сообразив, что эта травма — результат всех семейных неурядиц. Бродькины дела заморочили голову всем его кровным родственникам. Неважно, кто на чьей стороне, переживают все. А у Алексея еще и другая беда. Как я уже говорила, он жил в доме у матери до женитьбы и после нее. Но когда, отслужив в армии два года, вернулся в родной город, баба Стюра не стала его прописывать к себе. Он прописался по другому адресу, чтобы он мог получить жилье по месту работы. С тех пор прошло 12 лет. У него уже дочка большенькая. Бабушка помогла вырастить. И вот наконец дают мужику ордер на двухкомнатную квартиру. А у него такой план: всем четверым переехать в нее, а дом с огромным приусадебным участком продать. На вырученные деньги приобрести приличную обстановку и зажить как господа. Но тут любимая жена, которая держит мужа под каблуком, пользуясь тем, что он, в отличие от своего старшего брата-злыдня, добрый малый, заявляет вдруг:
— Мать твою с собой в квартиру не берем. Вплоть до развода.
Как тут бедному парню под нож руку не сунуть?
— Это Божья кара, — продолжала твердить мама.
— Мама! — пытаюсь я ее образумить. — Чем же Лешка виноват?
— А ты чем виновата? — возражает она мне убежденно. — Ты им квартирой помогла завладеть, а они тебя оттуда изгнали. И не Лешку этого Бог наказал, а Родьку. И его мать. Это она, грешница, всех подзуживала. Конечно, старшего надо было бы, не младшего. Но я стану и ему просить у Бога кары.
