Чего не скажешь об ее отношениях со старшей дочерью. Постоянно враждовали они между собой. Да еще, как на грех, бизнесом занялись сообща. Дочь вязала варежки, а мать их сбывала, заодно со своим товаром, и все старалась Татьяну надуть. По этой причине то и дело вспыхивали между ними ссоры. На сей раз молодая женщина пожаловалась мне на свою мать в ее присутствии. Достала из шкафа в прихожей шерстяные рукавички с красивым узором, связанные очень аккуратно, и спросила у меня:
— Как вы думаете, сколько это мое изделие на рынке стоит?
— Понятия не имею, — ответила я. — С тех пор, как перестала преподавать и получать зарплату, вещей себе новых, довольствуясь старыми, не покупаю ни в магазинах, ни на барахолке. А лишь бы только поглазеть и узнать, что почем, ни туда, ни сюда не хожу.
— Вот и я давно не была на толкучке, чем она, эксплуататорша эта, и пользуется. Дает мне за пару три пятьдесят. А с покупателей дерет, наверное, все десять!
— Но нитки-то мои! — огрызнулась "эксплуататорша". — И с ними, твоими перчатками, целыми днями на базаре маячу. Это тоже должно оплачиваться!
— С одним моим вязаньем?!…
Славику надоело сидеть на коленях у бабушки, переставшей его голубить. Он сполз на пол и, не выпуская кулек с гостинцами из рук, ускакал на кухню, топоча голыми пятками. Галина пропустила мимо ушей заданный дочерью вопрос. А та продолжала напирать на нее:
— С таким, как эти мои варежки, товаром не задержишься на рынке, если ничего другого не продаешь. Из сумки достать не успеешь — с руками оторвут! — уверенная, что я на ее стороне и поддержу в споре, рукодельница протянула мне рукавички. — Смотрите, тетя Юля, какие они! Двойные!
Я пощупала варежки, похвалила. Но Галина свою неправоту признавать не собиралась. И ведь нашла что сказать:
— Да, эти неплохие. Теплые. А те, что в прошлый раз я продавала, какие были? Одна женщина, померив, заметила: "Сквозняк гуляет в этом домике"!
— Ладно врать-то! Теперь, когда вещи уже нет, можно хаять ее сколько угодно. Вернула бы мне, если это был брак. Я бы сама поносила, а то хожу в штопаных.
— Сапожник без сапог, — изрекла мать, желая прекратить перебранку с дочерью. Поднялась со стула, постояла, задумавшись. Затем пошла к шифоньеру и принялась выдвигать один за другим ящики и вываливать их содержимое на письменный стол.
— Что ты делаешь? — закричала дочь, выходя из себя. — Положи все обратно! — придав своему лицу отрешенное выражение, Галина молчала и продолжала делать то же самое.
