— Решил заглянуть к тебе... Надеюсь, ты не сердишься? Я не помешаю?
Ей удалось избавиться от него лишь через десять минут. Он ушел, забыв в квартире вечернюю газету. Он словно хотел оставить след своего присутствия в комнате, где отнял у Евы драгоценное для нее время. Она сунула газету под диванную подушечку, унесла пустые бокалы на кухню и вновь занялась своим делом. Вся эта гонка оказалась напрасной: кавалер опаздывал. У нее образовалось свободное время; она достала газету из-под подушечки и машинально отправилась на кухню, чтобы бросить ее в ведро, но вдруг передумала. Газета пригодится, чтобы завернуть в нее ветчину, оставшуюся от прошлого уикэнда и уже начавшую портиться. Лучше сделать это сейчас, коль выдался свободный миг, не то к следующему уикэнду...
Она небрежно разложила газету на столе и шагнула к холодильнику. Мгновением позже, забыв о ветчине, она снова повернулась к столу.
«Джон Тауэре, канадский миллионер, владелец недвижимости...» Тауэре. Нет, не может быть. Это невероятно. Она вцепилась и страницу, забыв о еще не высохшем лаке на ногтях; остальная часть газеты соскользнула на пол.
Джон без буквы «эйч». Джон Тауэре. Это он. Канадский миллионер, владелец недвижимости. Нет, это не он. Но Джон действительно уехал за границу после того уикэнда в Бариане... Бариан! Странно, что она еще помнит название. Она отчетливо увидела дом с белыми ставнями на окнах, выходящих к морю, зеленую лужайку в саду, тропу, ведущую к бухте. Дикое место, подумала она, впервые увидев Бариан, расположенный в семи километрах от ближайшего города и в трех — от шоссе, в конце грунтовой дороги. Ей больше не приходилось возвращаться ту, да. Она была там один раз, которого хватило на всю оставшуюся жизнь.
— ...остановился в Лондоне... невеста-англичанка... Остановился в Лондоне. Вероятно, в каком-нибудь знаменитом отеле. Узнать, в каком именно, не составит труда... Если она захочет это сделать. Конечно, нет. Или захочет?
Джон Тауэре. Она замерла, всматриваясь в нечеткую фотографию. Джон Тауэре. Эти глаза. Глядя на них, внезапно забываешь о боли в пояснице, о сквозняке, обо всем, что беспокоит тебя в данный момент. Ты можешь ненавидеть фортепьянную музыку, но, когда он прикасается к клавишам, ты слушаешь. Он двигается, смеется, делает простые жесты, и ты смотришь на него. Бабник, решила она при первой встрече, но вечером того же дня Макс в их комнате сказал с небрежным удивленным смешком: «Джон? Господи, как ты не заметила? Моя дорогая, он влюблен в свою жену. Забавно, правда?»
