— Так сильна твоя ненависть, что решишься через хаттмар пройти — обряд Белого Огня?
— Решусь.
— Выдержит ли сердце твое? Дороги назад не будет.
Ингерд не ответил, но знахарь ответ по лицу прочел и говорит:
— Вступающий на стезю мести клянется кровью перед лицом огня, и бёрквы свидетели такой клятвы. И если ты не принесешь им обещанную душу, они заберут твою собственную. Я встречал таких людей. То уже не люди были. Почто жизнь свою перечеркиваешь?
— Для того мне жизнь и оставлена, чтоб за весь мой род, что костьми неприкаянными на Стечве лежит, отомстить, — твердо ответил Ингерд.
Знахарь головой покачал, поднялся, подошел к двери и пошарил над притолокой. Достал оттуда маленький сверток и положил перед Ингердом.
— Что это?
— Разверни, — ответил знахарь, а сам пока засветил лучину.
Ингерд сверток распечатал, в нем оказался наконечник стрелы. Он поднес его к огню, чтоб получше рассмотреть, и на боковине увидел знак кабаньего клыка.
— Это Асгамирова стрела, — прошептал он. — Где ты взял ее, колдун?
— Из твоей ноги вытащил.
Ингерд уставился на наконечник, словно держал ядовитого гада в руке. В памяти сразу вспыхнуло имя: Рунар. Сын Эвана Асгамира, Высокого Янгара клана Дикого Вепря, они жили по другую сторону Стечвы, а там земли великие, из конца в конец не пройдешь. И жить бы в мире, но не было мира. Как объяснить, что все у Вепрей есть, а им все мало? Племя Ингерда дралось с ними так часто, что уже знали друг друга в лицо. Как только Асгамиры нападали на Волков, Рунар непременно оказывался против Ингерда, они будто искали друг друга, охотились друг за другом, будто сама судьба определила их врагами.
И вот в ту роковую ночь, освещенную кострами пылающих домов, в той бешеной резне показалось Ингерду, что он узнал в одном из нападавших Рунара. А узнать было непросто — лица их были закрыты, а которые не закрыты, те до черноты вымазаны сажей. Будь он уверен, уже сейчас отловил бы Рунара и голыми руками вырвал бы сердце из его груди!
— Мне нужно имя, — прошептал он. — Имя!
Знахарь попытался его остудить:
— Ну что за нужда? Теперь ты знаешь, что на тебя Асгамиры напали, — он кивнул на наконечник, — так бейся с ними! И душу успокоишь, и Соколиному племени помощь будет! А клятву принесешь — себя погубишь.
Ингерд вскочил и заметался по избе, выкрикивая страшные проклятья, грозясь уничтожить всех Вепрей одного за другим, пока знахарь не сказал ему:
— Уймись. Мстить нужно с горячей кровью, но с холодной головой.
