Франсуа восхитился ловкостью этой немного демагогической тирады. Голос из провинции, затрагивающий чувствительные струны обывателя. Но не журналистов, явившихся сюда из столицы.
— А разве он не потому застрелился, что опасался, как бы не пришлось нести ответственность?.. Из того, что я слышал сегодня утром на кладбище, можно понять, что внутри вашего руководящего комитета нет единодушия относительно того, кто виноват.
Лица Ла Мориньера не было видно. Словно тот, кто посеял сомнения на краю могилы, сжался за спиной президента клуба. А тот перешел в наступление.
— Во всяком случае, он знал, что может рассчитывать на меня и что я никогда не буду вменять ему в вину мои собственные ошибки. Но я задаюсь вопросом, не послужила ли причиной его непоправимого поступка трусость некоторых людей и страх, вызванный перспективой отвечать на обвинения столь же ядовитые, сколь несправедливые.
Поднялся шум. Кто-то прокричал:
— Опять виновата пресса! Без нее никто не выставлял бы напоказ частную жизнь, не было бы убийств, несчастий, политических и финансовых скандалов… Признайте свою вину, братья мои, и покайтесь!
Смех разрядил нервную обстановку. Пьер Малитран извинился:
— Мои слова прозвучали несколько резче, чем я рассчитывал. Но я, как и вы, пытаюсь найти объяснение. Не было такого момента, чтобы я почувствовал растерянность человека, с которым был довольно близок. Да, между нами иногда возникали трения, и состояние кассы клуба несколько их обострило. Но никогда они не подрывали уважения, которое мы питали друг к другу. Могу добавить, что в тот день, незадолго до рокового решения, он еще строил различные планы и даже говорил о намерении на уик-энд поехать на Корсику вместе со своей супругой, чтобы отметить годовщину их свадьбы.
Камеры и магнитофоны работали без перерыва. Корреспондент «Фигаро» сразу же ухватился за представившуюся возможность задать новый вопрос.
— Месье президент, не хотите ли вы сказать, что Виктор Пере «покончил с собой» так, как в прошлом Ставиский или Фигон во время дела Бен-Барки?[16]
Зал вдруг превратился в птичий базар. Одни недоверчиво посмеивались и пожимали плечами. Другие говорили, что нет дыма без огня. Все было так, словно тот трагический эпизод, который произошел во время матча с командой Сошо на автомобильной стоянке стадиона, вдали от людских глаз, оставил в воздухе неосязаемый призрачный след, что-то вроде шекспировского проклятия, изреченного духом убитого, который остался витать над Вильграндом. Руководитель клуба обменялся с Франсуа взглядом, в котором можно было прочитать то же сомнение. Но, хотя вопрос был довольно бесцеремонным, руководитель клуба спокойно ответил, ухватившись за официальную версию.
