Повсюду люди — одни стоят группками, другие идут по обочине: мужчины в выходных костюмах и круглых шляпах, пристежных воротничках и при галстуках. Вдруг Эрнсту в спину шлепается ком земли. Он останавливается и оборачивается. Хенрик притормаживает чуть дальше. Проходит группа мужчин, они разговаривают между собой, не обращая внимания на Эрнста. Внезапно к ним бросается длинный тощий человек, срывает с Хенрика студенческую фуражку, плюет на нее и, бросив на землю, начинает топтать. Хенрик беспомощно замер на месте. Эрнст, нажимая на педали, проносится мимо, делая ему знак поторапливаться.
Они проезжают станцию Бэлинге: на запасном пути стоит длинный состав — дополнительный поезд. Вокруг суета. Духовой оркестр распаковывает свои инструменты, разворачиваются знамена. На пыльной, белой от солнца станционной площади — сотни мужчин.
Эрнст. Увидим, начнется ли вообще осенний семестр.
Хенрик. А почему бы ему не начаться?
Эрнст. Ты что, газет не читаешь?
Хенрик. Откуда мне взять денег на них?
Эрнст. Говорят, будет всеобщая стачка и локаут. Не позднее августа.
Хенрик молчит. Он растерян и смущен своей всегдашней неосведомленностью в различных вопросах.
В час дня они прибывают в пустую Уппсалу. Трэдгордсгатан купается в солнце, тень уползла под каштаны. Они паркуют велосипеды на мощенном булыжником дворе и отвязывают багаж. Анна уже увидела их, она выбегает навстречу. Щеки у нее пылают, лицо загорело. Волосы заплетены в толстую косу. Поверх льняного платья надет передник с плиссированными плечиками, широкими, словно крылья ангела. Она обнимает Эрнста, целует его в губы, потом поворачивается к Хенрику и с улыбкой протягивает ему руку.
Анна. Как мило, что вы оба сумели приехать. Добрый день, Хенрик. Добро пожаловать на Трэдгордсгатан.
Хенрик. Очень приятно снова увидеть вас.
Они держатся весьма официально, оба чуточку смущены. По правде говоря, все это незаконно и происходит без ведома и разрешения родителей.
Эрнст. Холодное обтирание, холодное пиво, два часа сна и хороший ужин, а потом развлечения с импровизацией. Годится?
В кухню вносят огромную жестяную бадью и наполняют ее холодной водой. Хенрик с Эрнстом трут себя и друг друга губкой и мылом. Анна вынула из ледника бутылки пива. Вытершись махровыми полотенцами — Анна сидит на дровяном ларе в прихожей — и вылив грязную воду в слив у дворовой водокачки, молодые люди удаляются в отведенные им покои: Эрнст — в свою комнату, Хенрик — в комнату для прислуги позади кухни. Она выходит на север, там прохладно и немного темновато. Зеленые, цвета яри-медянки обои пахнут мышьяком, высокий потолок разукрашен пятнами сырости. Хенрик вытягивается на узкой скрипучей кровати. На стене картина, изображающая дилижанс на постоялом дворе, вокруг суетятся люди, лают собаки, одна лошадь встала на дыбы. На высоком коричневом комоде с латунной окантовкой неутомимо и приветливо тикают позолоченные часы на ножках. Простыни и подушка благоухают лавандой. За окном неподвижно застыла густая листва. Вот подул легкий ветерок, листья степенно шевельнулись, зашумели. Через минуту вновь воцаряется тишина.
