Когда Волкову надоело слушать ругань по поводу очередного сломанного кинжала, он переключил камеру на поиск, но девчонки так и не нашел. Подумав, он отдал приказ компьютеру на поиск и через несколько секунд перед ним были последние кадры, на которых она фигурировала. Как оказалось, она точно следовала его приказу и шла прямо к лесу. Вот она входит в лес… а навстречу ей бесшумно выходят двое.
Что ж, хорошее решение проблемы. Адмирал откинулся в мягком кресле, потянулся и крякнул от удовольствия. Потом вдруг задумался, и хорошее настроение мгновенно улетучилось.
Он не был святым. Самому отъявленному местному душегубу и не снилось столько трупов, сколько было за спиной Волкова. Однако и у него был свой кодекс чести, которому адмирал следовал неукоснительно. И в этом стихийно возникшем еще в студенческие годы кодексе был один пункт: не предавать. За всю свою жизнь он сделал много хороших дел, еще больше плохих, но никогда и никого он не предавал, за исключением, может быть, одного случая, но тогда он не был в этом виноват… Или был?… Черт знает. Все равно не забыть. А теперь получается, что эту… как ее там… не важно. Главное, что она пошла туда, куда он ее послал, и нарвалась на засаду. Значит, это он ее подставил, хотел он этого или нет.
Все это он додумывал уже на ходу, застегивая бронежилет и проверяя пистолет. Почти бегом он добрался до выхода, стремительным броском добрался до леса и растворился в нем, как умели только они, разведчики морской пехоты…
…Ах как он бьет рукой, наш Вася,
И никуда не убежит негодник никакой,
Ах как он бьет ногой, наш Вася…
Группа «Дюна»
Зло ругаясь, пожилой тщедушный пират нажал на спину Джейн коленом и потуже затянул веревку, практически сведя ей вместе плечи, когда сзади раздалось:
— Слушай, ей же больно. У нее рука повреждена, а ты ее вон как…
Голос был слегка хрипловатый, незнакомый, но мыслимое ли дело помнить голоса всех ста шестидесяти семи членов экипажа? Естественно, пират даже не обернулся, лишь выругался сквозь зубы и ответил:
— Мне наплевать, что с ней. Я бы, если бы не капитан, вообще бы ее убил.
— За что?
— Да за то, что она грохнула Дика и Длинного — вон его нож, у нее нашли, весь в крови. Думаешь, это ребенок?
— Да нет, девочкой ее уже не назовешь. Сколько ей лет?
— Не знаю и знать не хочу. Знаю только, что это не ребенок — это ураган, тайфун. Только я отвернулся, смотрю — веревка перетерта. Пока скручивал, она мне все руки искусала, да еще башмаком по роже попала — смотри, весь глаз заплыл.
